Традиция, смысл, креатив? О современном образовании в РФ. Директор имли вадим полонский: "мы находимся в точке смены парадигмы культурной модели" — Литературный феномен

Ольга Орлова: Философ Николай Бердяев называл Серебряный век духовным и культурным Ренессансом. Но вместе с тем, - писал он, - русскими душами овладевало предчувствие приближающихся катастроф. Русские поэты видели не только грядущие зори, но и что-то страшное, надвигающееся на Россию и мир. Зачем нам сегодня слушать поэтов? Об этом по гамбургскому счету мы решили спросить директора Института мировой литературы Российской академии наук Вадима Полонского.

Здравствуйте, Вадим Владимирович.

Вадим Полонский: Добрый день.

О.О.: Очень рады видеть вас в нашей студии.

В.П.: Спасибо, это взаимно.

Вадим Полонский. Родился в 1972 году в Смоленске. В 1994 году окончил филологический факультет МГУ имени Ломоносова. В 1998 году получил степень кандидата филологических наук. С 1998 года – старший научный сотрудник Института мировой литературы имени Горького Российской академии наук. С 2006 года заведовал отделом русской литературы конца XIX – начала XX века. В 2008-ом защитил докторскую диссертацию на тему "Мифопоэтические аспекты жанровой эволюции в русской литературе конца XIX – начала XX века". С 2010 года заместитель директора по научной работе. С 2015 года – директор Института мировой литературы Российской академии наук, профессор Российской академии наук. Автор более 170 научных публикаций.

О.О.: Вадим Владимирович, ваш институт, вы и ваши коллеги примерно раз в 3 года выпускаете очередной том "Литературного наследства". И последний выпуск был посвящен биографическим материалам Андрея Белого. И ведь это очень сложная фигура. Фигура, которая является почти таким своеобразным мостом из прошлой жизни, царской России, связанная с расцветом младших символистов, очень тесно связанная с Блоком, Брюсовым. Но умер Белый уже в 1934 году. Он умер в советской России. И некролог выходит в "Известиях". Какие материалы в этом томе могут нам какие-то подробности или пролить свет на какие-то вопросы, связанные с его судьбой? Почему он избежал судьбы Николая Гумилева? Почему в 1934 году ему так повезло умереть своей смертью?

В.П.: Думаю, что не так уж сильно ему повезло. Умер он все же довольно молодым человеком. Ему не исполнилось 54 лет. Участи Гумилева он избежал, но его собственная участь была не столь уж завидной. Надо сказать, что в 1931 году он почти случайно избежал ареста. Тогда взяли все его ближайшее окружение. Это было окружение антропософское. В этот момент Белый отсутствовал в Москве. Его не было в Кучино, где он жил последние годы.

О.О.: Да, где он жил последние годы.

В.П.: В это время он находился в Детском Селе. И, по-видимому, это предопределило его отсутствие среди тех, кого взяли.

О.О.: То есть это просто случайность?

В.П.: По-видимому, да. При этом его материалы были арестованы. Забрали сундук с его рукописями. И для Белого это был большой удар. Материалы своего сундука Белый получил назад, за исключением самого главного. Там отсутствовала рукопись центрального труда его поздних лет жизни – рукопись его дневника. Белый испугался факта ареста ближайшего окружения.

Материалы его дневника были использованы в подготовке записки секретного политического отдела ОГПУ к руководству государства об антисоветской деятельности интеллигенции в 1931 году. Этот документ относительно недавно был обнаружен и опубликован. Там содержатся выдержки из дневника Белого. Он начинает подробно вести дневниковые записи на пороге 1920-х. Когда он уже вернулся в Россию, но потом отъезжает в Германию, но потом он вскорости опять возвращается, он переживает разрыв с Асей Тургеневой, первой женой, и одновременно ухудшаются его отношения с западными антропософами. И все это, естественно, накладывается на переживания общественных катаклизмов: вначале Первая мировая, потом революция, Гражданская война. В сознании Белого это все складывается в тотальное ощущение кризиса, выход из которого (и здесь это антропософский сюжет) есть работа над собственным я, авторефлексия.

О.О.: Правильно я понимаю, что еще все-таки такое чисто человеческое одиночество вынуждает его начать вести этот дневник?

В.П.: Конечно.

О.О.: Потому что это вот такое страшное стечение обстоятельств – внешней политики, собственной судьбы и способ это как-то пережить, рефлексировать.

В.П.: Абсолютно верно.

О.О.: И вот это должно было быть там отражено.

В.П.: Да, абсолютно верно. Автобиографическое творчество Белого развивалось в разных жанрах. Скажем, смерть Блока подстегнула его сесть за воспоминания о Блоке. Далее следует череда больших мемуарных книг. Разная у них судьба, разная у них идеологическая составляющая. Первая редакция книги начала века была издана в Берлине. Она свободна еще от самоцензуры, вызванной советским контекстом. От этого несвободны два других тома его мемуаров.

С мемуарным началом и с антропософской категорией мистического воспитания памяти связаны поздние художественные тексты Белого - "Котик Летаев", "Крещеный китаец", "Записки чудака" и так далее, и так далее. Но ряд текстов остался за пределами вот этих жанров, которые имели все-таки литературный выход. Это то, что названо составителями этой книги автобиографическими сводами. Это два типа текстов, которые писались для себя.

Во-первых, это тексты, фиксирующие, так скажем, интимную биографию. Переживания, рефлексия, живые впечатления. И тексты, фиксирующие внешние обстоятельства жизни. Культурные события, события общественно-политической жизни, лекции, круг чтения, встречи с другими людьми и прочее. А дальше он переходит к поденным записям. И вот тут на что стоит обратить внимание? Два главных текста в этой книге – это так называемые "Материалы к биографии" и "Ракурс к дневнику". Вот хочу остановиться на втором тексте – на "Ракурсе к дневнику".

Это чрезвычайно интересное образование. И по сути это конспект другого большого дневника, который Белый начинает вести с 1926 года и ведет по 1931 год – год ареста антропософского окружения. Это тот самый текст, который исчез.

О.О.: Простите, Вадим Владимирович. А зачем вести конспект дневника? Зачем вести два параллельных текста фактически?

В.П.: Это загадка.

О.О.: И вы не знаете пока на нее ответа?

В.П.: По всей видимости, дневник Белого мыслился им как едва ли не главное, центральное его произведение. В творческом самосознании Белого любой этап работы подразумевал несколько подэтапов. И "Ракурс" был подготовительным этапом к собственно дневниковым записям, судя по всему.

"Ракурс" – это конспект, который позволяет нам (гипотетически, конечно) с некоторой верифицируемостью реконструировать то, что было в том большом дневнике.

Дневник был действительно очень большого объема. Это где-то 150 листов. Почему мы это знаем? Потому что Белый в "Ракурсе" фиксирует количество страниц, которые были написаны за предшествующие месяцы.

В.П.: Да. Это где-то 150 авторских листов. Авторский лист – это 40 000 знаков. Можно увеличить. Это один из самых больших текстов Белого. И, судя по всему, он осознается им как итоговый. И с большой долей вероятности мы можем предполагать, что этот текст мог бы стать одним из центральных, важнейших текстов в русской литературе XX века. Наверное, эта утрата может быть сопоставлена с утратой сожженного тома "Мертвые души".

О.О.: Вадим Владимирович, а вы уверены, что он утрачен?

В.П.: Надежда есть. Из ФСБ следовали отрицательные ответы. Но составители этой книги предприняли дополнительные разыскания через родственников репрессированных антропософов. И в делах репрессированных антропософов обнаружились следы. Обнаружились пространные цитаты из дневника Белого. Конечно, подобранные тенденциозно, чтобы показать его антисоветскую сущность. И приобщенный к делу отдельно напечатанный отрывок дневника. В совокупности это один авторский лист.

О.О.: Но следов того, что текст вообще был уничтожен, тоже нет? То есть нет таких свидетельств?

В.П.: Нет.

О.О.: Какие могут быть направления поиска? Личные архивы у кого-то?

В.П.: Разные фонды внутри архива ФСБ.

О.О.: То есть просто плохо искали внутри.

В.П.: Я думаю, что да. Кроме того, относительно недавно в Париже был выставлен на аукцион некий архивный фонд. Наши государственные архивы не смогли его купить. Ставки были перебиты. Он был приобретен неким олигархом.

О.О.: Не российским?

В.П.: Мы не можем это обсуждать. Но поскольку он был приобретен, во-первых, не исключено, что в его составе могут быть соответствующие тексты. И, во-вторых, все-таки мы не можем исключать, что рано или поздно эти тексты станут доступны.

Теперь я вернусь к видимости относительного благополучия судьбы Белого. Окружение Белого полагало, что история с арестом антропософов ускорила его смерть. Близкие были убеждены, что это не очень своя смерть. Условно говоря. То есть метафорически.

О.О.: Это то, что называется "доведение до…".

В.П.: Да, именно так. И это неблагополучие отразилось даже в истории с некрологом, который вы упомянули. Действительно, по смерти Белого выходит некролог в газете "Известия", написанный Санниковым, Пастернак и Бильняком – его друзьями. Некролог странный. Некролог, который всех ошеломил. Потому что там были на бумагу положены вещи, совершенно невозможные в идеологическом контексте того времени. В первую очередь две вещи. Там Белый был назван гением и основателем целой литературной школы.

О.О.: Да. Что учитывая уже развитую советскую литературу, советскую – в худшем смысле, уже господствующую в каком-то плане, это звучало как вызов.

В.П.: И как таковой это было воспринято. Почему он был опубликован? Главным редактором в "Известиях" был Гронский, фигура уже достаточно влиятельная и смелая. Мы знаем по свидетельствам, что первая его реакция была очень настороженная - "это печатать нельзя". Но потом он все-таки рискнул. И не исключено, что это сыграло свою роль в снятии его с должности, потому что через месяц он перестал быть главным редактором "Известий", а по прошествии N -го количества лет был репрессирован, как известно. Когда вышел на свободу, ему уже не позволялись важные должности по идеологическому ведомству. Ему позволялось работать младшим научным сотрудником ИМЛИ.

О.О.: Он работал в вашем институте.

В.П.: Да, именно так. Но публикация этого некролога вызвала скандал. И по сути он разразился уже над гробом Белого в сущности. И было принято решение тут же выдать целую серию материалов, которые дезавуируют сомнительные с идейной точки зрения характеристики, данные в этом некрологе. И буквально через день на страницах тех же "Известий" появляется уже правильный текст Каменева, где все расставляется по своим местам, где Белый назван "человеком, чуждым нашей современности" и прочее, прочее, прочее. Этот правильный текст был подписан Каменевым, первым директором, опять же, ИМЛИ, между прочим.

О.О.: Я так поняла, что ваши коллеги и вы в институте занимаетесь не только тем, что изучаете наследие, которое осталось от литературы прошлых веков, но и вполне такую современную, что называется, бульварную литературу, или массовую литературу. У вас вышел сборник о генезисе массовой литературы, готовится сборник "Поэтика детективного жанра", то есть того, что мы привыкли читать в метро, на пляже в качестве такого развлечения.

Не так давно произошло такое событие, наверное, для литературоведов удивительное: 21 млн просмотров батла рэперов Оксимирона и Славы КПСС, и это 21 млн просмотров только на Youtube . При этом это событие, которое обсуждают в топе Яндекс.Новости, это событие, которое обсуждают на центральных каналах телевидения, это событие, которое обсуждают в Госдуме. Всего лишь два современных рэпера встретились в закрытой аудитории и поговорили нецензурными стихами час. Скажите, пожалуйста, что вы об этом думаете.

В.П.: Я посмотрел этот батл с любопытством. Талантливые, конечно, ребята.

О.О.: Талантливые?

В.П.: Да, несомненно. И это явление в культуре.

О.О.: Извините, один из участников имеет образование "английская литература" (Оксфорд) – Оксимирон (Мирон Федоров). И уже по его псевдониму здесь есть некоторый намек на его определенную грамотность в этом. А вы почувствовали у него литературный бэкграунд? Это было заметно.

В.П.: Да, конечно. Он вполне изощренный товарищ. В хорошем смысле слова изощренный. Оба они люди с определенным культурным бэкграундом. Наверное, даже немалым. Ну, это ощущается на уровне цитатности, аллюзий, реминисценций и не только. Здесь надо сказать, что этим как раз все-таки не перегружены их тексты. Там это есть, но это не выпирает из всех щелей, как это полагается в таких классических постмодернистских экзерсисах. В случае с Оксимироном для меня показатель его образованности – изощренность в использовании ритмических рисунков, ритмических модуляций, его риторическая изощренность.

О.О.: Да, приемы риторики.

В.П.: Да. Понимание структуры текста и даже его, если хотите, диахрония, как бы история этих приемов. Это все тоже у него интересным образом обыгрывается. Меня порадовало использование им редких, изысканных ритморифмических решений. Скажем, гипердактилическая рифма – рифма, когда ударение падает, начиная с четвертого слога с конца. Редкая вещь для русской поэзии. По сути она начала вводиться в… только уже в таком развитом Серебряном веке. Это где-то 1900-1910-е годы.

О.О.: То есть вам понравилось, как сделано?

В.П.: Как сделано, да. Что же касается феномена в целом, сам жанр такого рода батла заставляет нас вспомнить о так называемом агоне – словесном поединке, который составляет важную часть жанра аттической комедии (Аристофан). На самом деле он присутствует уже у Еврипида. Многие мифологические традиции знают это как важную часть такой мифологии слова. Тюркские акыны, их словесные поединки, которые тоже состояли в том, чтобы максимальным образом качественно обругать своего визави – это из той же серии. Скальдическая поэзия это знает. Замечательный жанр знает греческая античность, жанр псогоса – поношения. При желании мы можем все это увести в глубокую архаику совсем, вспомнить о близняшных мифах, где есть культурный герой (аналог Оксимирона) и трикстер, нападающий на него, деконструирующий его кощунственным образом. Здесь можно поиграть на эту тему. Можно вспомнить более близкие к нам поэтические поединки Серебряного века и ранних советских лет, поединок Маяковского и Северянина и прочее, прочее.

О.О.: Скажите, пожалуйста. У вас все время отсылки к Оксимирону. А выиграл то батл Слава КПСС.

С вашей точки зрения, вы согласны с тем, как проголосовали судьи?

В.П.: Да.

О.О.: Слава выиграл.

В.П.: Да.

О.О.: Я признаюсь вам, что я большой поклонник творчества Оксимирона. Я была на его концерте, я езжу с его записями на работу в машине, я слушаю его постоянно. Я его очень люблю и уважаю. Но когда я смотрю батл, то мне физически было тяжело смотреть. Хотя он в этом батле не использовал ненормативную лексику. Но обычно он использует, и на концертах. И здесь Слава КПСС ее очень много использовал. Мне батлы из-за этого тяжело смотреть.

Как вы это воспринимаете?

В.П.: Спокойно, до известных пределов, конечно.

О.О.: То есть вам как бы терпимо?

В.П.: Моя реакция – такая же, как у вас.

О.О.: Вот сейчас произошла такая история, когда Александра Элбакян, создатель знаменитого пиратского ресурса Sci - hub , где доступны бесплатно в электронном виде самые актуальные статьи последних лет. И ученые могут их получать со всего мира. Не все наши телезрители просто знают, что вообще получить научную статью – это дорого. Просто для того, чтобы ее прочесть на сайте – это примерно в среднем 30 долларов ученый должен заплатить, чтобы прочесть статью своего коллеги. Многие ученые считают, что это ненормально. И Александра Элбакян вместе с сотоварищами создала такой ресурс. Она родом из Казахстана. Скрывается, насколько я знаю, на территории России, потому что делает опасное, что она затеяла. И вот она обиделась на некоторых популяризаторов и на некоторых ученых из России по политическим соображениям и закрыла доступ всем российским ученым. Эта проблема, которая теперь так широко обсуждается, доступности научного знания, она ведь никуда не делась. И действительно есть журналы, которые не дают это делать, а есть ученые, которые говорят: "Давайте сделаем это все доступным".

Вы, ваши коллеги, целых три новых филологических журнала, которые выходят в бумажном виде, что само по себе необычно, вы сделали доступными для всех желающих. Журнал " Studia litterarum ", журнал "Литература двух Америк" и "Литературный факт". Вот три новых журнала. Я заходила, проверяла. Действительно, любая статья доступна. И это потрясающе. Ваше отношение к проблеме доступности знаний.

В.П.: Решились на это мы, конечно, далеко не случайно. Это позиция. Как мне кажется, большое зло современной научной инфраструктуры – это монополизация подписок и индексов цитирования несколькими крупными компаниями, которые диктуют условия тем самым, резко завышают цены, ставят свои фильтры. И в конце концов… Ладно, ограничения сугубо коммерческого характера – это крайне неприятно. Это может мешать науке. Но даже с этим можно смириться. Хотя были проведены подсчеты и предложена такая цифра как рабочий материал, что современный аспирант, если работает со средней интенсивностью, но пытается снимать необходимые для себя статьи, должен в неделю тратить около 1000 долларов по действующим расценкам. У кого есть такие ресурсы?

О.О.: Я просто замечу, что некоторые наши телезрители могут подумать, кто не знает, что больше всех нуждаются в этом пиратском ресурсе ученые из России ( Sci - Hub ), но объем скачиваний больше всего идет из США, Западной Европы и Китая. То есть это три места, где наука лучше всего финансируется. Но даже там, даже оттуда ученые предпочитают бесплатно скачивать с Sci - Hub , потому что у них нет денег и у их организаций нет денег платить в таких количествах, в которых это необходимо, для развития науки и для продолжения исследований.

В.П.: Да, именно так.

О.О.: Тогда давайте вернемся как раз к вашим журналам, к тому, что вы, с одной стороны, затеяли такое архаичное действие – выпускать бумажные журналы, а с другой стороны такое прогрессивное – сделать содержание этих журналов доступным всем желающим, причем не обязательно по подписке. То есть вы тоже вступили в своеобразную полемику с политикой мировых издательств?

В.П.: Да. Это действительно наша позиция. Надо сказать, что бумага – это архаика, конечно, но это прагматичная архаика. В перспективе большого времени культуры бумага дольше живет. Любой блокаут – и где ваша цифра? Землетрясение в Калифорнии – полетели серверы. Плюс есть естественная эволюция технологий. И предшествующие сервисы могут остаться недоступными, неконвертируемыми и так далее. Бумага все-таки пока еще живет дольше. На бумагу есть некоторый спрос. Он есть. И в конце концов просто есть знаковая, символическая составляющая: мы все еще остаемся в пространстве гутенберговой культуры. Она существует рядом с культурой цифры, бога ради. Мы можем жить рядом, мы можем жить мирно.

И общая доступность. Да, для нас это очень важно. Для нас важно не играть в симулякры. Для нас важно знание как таковое. Статьи, которые служат знанию как таковому, должны дойти до потребителя. Знание как таковое – это общая ценность. К ней не может быть ограничен доступ. Это общественное пространство культуры, общественное пространство человеческого сознания. Мы хотим прямого доступа к читателю. Для нас важен принцип многоцветия. И журнал " Studia litterarum " принимает статьи на пяти основных европейских языках: по-русски, по-английски, по-немецки, по-французски, по-итальянски и по-испански. Вот это многоцветье для нас важно. Не унификация. Статьи по англистике выходит по-английски? Прекрасно. Статья по испанистике может выйти по испанским статьям. По русистике естественней всего выйти по-русски, что не мешает, конечно, если есть такая потребность, писать на других языках. Давайте будем приветствовать многоголосье.

О.О.: Спасибо большое. У нас в программе был директор Института мировой литературы Российской академии наук, профессор РАН Вадим Полонский.

В.П.: Спасибо вам большое. Было чрезвычайно приятно.

21:48 — REGNUM

2018 год запомнится всем, кого волнуют проблемы российского образования и науки, неожиданно острыми спорами не о десятках образовательных стандартов, решения о введении которых постоянно вывешиваются на сайте Минобрнауки, а странной дискуссией только о ФГОС по литературе.

Нам представляется, что дискуссия такого рода принципиально бесплодна. Трудно представить себе результат спора между примерно 1000 учителей, подписавших письмо одного из профессиональных объединений «Гильдия словесников», выступивших резко против стандарта, и 15 000 родителей, поддержавших Минобрнауки.

Недаром в итоге обсуждение отложено по решению вице-премьера О.Ю. Голодец до июня, т. е. до начала работы нового правительства, которое мы узнаем после майской инаугурации.

Нам представляется, что необходимо обсуждать не столько конкретный документ, сколько всю образовательно-научную повестку, связанную с гуманитаристикой в целом .

В настоящее время в РФ существует немалое разнообразие видов и типов школьного образования, которые объединяются на территории страны только ЕГЭ.

Это и обычные средние школы, и школы IB (International Baccalaureate), религиозные средние учебные заведения, частные школы и гимназии, основанные на разнообразных методиках от «финских» до «вальдорфских», не говоря уже о национальных школах во многих районах РФ.

Эти школы имеют принципиально разные цели. Если средняя школа готовит учеников для работы и продолжения учебы в РФ, то IB (International Baccalaureate) напрямую готовит школьников для поступления в иностранные вузы. Выпускники IB могут, в соответствии с их желаниями, не получать российский аттестат и не сдавать ЕГЭ.

Именно это разнообразие и требует создания стандартов, позволяющих реализовать идею равенства граждан в рамках Закона об образовании РФ.

Очевидным образом, базой такого стандартизованного образования являются русский язык и русская литература на базе российской истории. Разумеется, все эти дисциплины должны быть вписаны в европейский и мировой историко-литературный контекст.

Стандарт по литературе содержит минимальный объем текстов, которые должен знать школьник, получающий российский аттестат и тем самым подтверждающий свою способность взаимодействовать с культурным каноном России.

Вопрос о свободе учителя в выборе преподавательской позиции либо в выборе дополнительных авторов и сочинений и, при необходимости, частичной замены изучаемых произведений, включенных в программу, здесь решается в рамках 30% учебного времени, предоставленного учителю для такой работы, что существенно превышает аналогичные показатели в европейских странах и США.

Исключительно важной особенностью новых стандартов становится увеличение количества уроков литературы в старших классах с 2 до 3 в неделю, что позволяет учителю в рамках педагогической ставки работать с двумя, а не с тремя классами.

И обсуждению подлежит как раз материал и идеи, которыми учитель должен заполнять как эти 30%, так и «стабильные» 70: существующая «методическая литература» в значительной своей части неадекватна предмету изучения. Нужна внятная, компетентная и прозрачная экспертиза всей этой продукции.

Остаются и другие серьезные проблемы.

Прежде всего, это невыполнимое количество часов, которые должен давать учитель на полную ставку, соответствующую указам Президента РФ. Стремясь выполнить эти указы, директора школ по указанию соответствующих руководящих органов не имеют права брать учителей на части ставки или вне штата.

Учитывая, что 80 и более процентов учителей — женщины, не многие из них, имея детей, смогут качественно выполнять нагрузку, в реальности часто предполагающую работу с четырьмя, а то и с пятью классами, в диапазоне от пятого по одиннадцатый.

Отсюда отток учителей из школ. Одновременно оказалась нарушена система связей школ и университетов. На протяжении многих лет преподавание в школах вели ученые и специалисты, которым никогда не была нужна целая ставка, но именно они обеспечивали преподавание в спецшколах и гимназиях на повышенном уровне, оставаясь сотрудниками университетов и академических учреждений. Теперь такой возможности школа не имеет.

Бурное развитие частного репетиторства в сегодняшней России явилось ответом на кризис современной школы, независимо ни от компьютеризации, ни от часто сомнительного «креатива» в преподавании и обучении.

Настоящей бедой, уничтожившей лучшие школы, по крайней мере, г. Москвы стало укрупнение школ. Теперь директор такой школы руководит 3−5 школами и 10−12 детскими садами, образующими «митрополичий» образовательный округ. Понятно, что своей лидирующей школой, которая и должна была «поднимать» остальные, такой директор управлять уже не может, а его лучшие учителя вынуждены для выполнения ставки работать на нескольких территориях в школах очень разного уровня.

Ответом явился отток учителей, по крайней мере в Москве, в новообразованные частные школы. И это тоже симптом тревожной ситуации.

Новая проблема возникла в связи с появлением Московской электронной школы. Теперь учителя, с одной стороны, получают надбавку к зарплате за использование ее медиа ресурсов, а с другой, вынуждены использовать чужой электронный контент на своих уроках во вполне контролируемом системой объеме. В настоящее время идет работа уже над Российской электронной школой.

В этой работе принимают участие наиболее жесткие критики нового ФГОС по литературе, часть из которых являются и авторами соответствующих учебных комплексов. Вероятно, подобная деятельность не противоречит их представлениям о творческой свободе учителя.

Сегодня уже звучат предложения о применении подобной системы и в вузах.

А ведь любой современный учитель всегда сможет подготовить себе любой интерактивный контент, соответствующий его взглядам, программе, учебнику и уровню учеников. Если только это действительно учитель, а не служебное приложение к обязательным «электронным ресурсам».

В условиях же нормативной «Электронной школы» ни о какой свободе учителя речь идти не может, не говоря уже о психологических проблемах систематического использования технических средств обучения такого рода на уроках.

Разумнее и эффективнее было бы создание интерактивных курсов лекций для учителей, которые могли бы использовать полученные приемы и идеи в своей повседневной живой работе с учениками. В соответствии с собственным пониманием потребностей и возможностей своих учеников.

Часто можно слышать, что сегодняшний школьник «сидит» сразу в нескольких социальных сетях и владеет компьютером как велосипедом. Поэтому и надо школе соответствовать этому тренду. На наш взгляд, все должно быть наоборот: школа — это то место, где ученик из виртуальной реальности возвращается при помощи учителя в реальность жизни .

Не продолжая список проблем (а он далеко не исчерпан), скажем, что в области преподавания литературы все «меры» последних лет приводят к одному и тому же результату: к отрыву ученика от текста произведения и принижению роли учителя, и идейной, и социальной.

Особая проблема — ЕГЭ. Его состав понятным образом привязан к существующим стандартам. Однако чисто табличная оценка работы опять же ведет только к схематизации образования в старших классах и натаскиванию на результат в двух-трех дисциплинах.

Следует вернуться к идее большого выпускного сочинения, которое заставит ученика научиться читать и писать длинные тексты, а не приводить обучение чтению и письму в школе в соответствие схематизму и длине текстов «Твиттера». Представьте себе дореволюционную классическую гимназию, преподаватели которой избрали бы в качестве образца письменной речи слог телеграмм. Даже чеховскому Беликову это не могло прийти в голову. Не говорим уже о стиле авангардной поэзии и прозы, которому в какой-то мере соответствуют некоторые нынешние интернет-ресурсы, в т.ч. названный, но который никто не пытался свести к такого рода прямолинейному примитиву.

Порочной представляется идея единого ЕГЭ на территории всей страны как единственного способа поступления в высшие учебные заведения.

Исторически сложилось так, что десятилетия тому назад наиболее сильные кадры были перемещены в две столицы.

Всем известно, что количество сдающих ЕГЭ и, соответственно, их проверяющих экспертов, различается на полтора-два порядка в небольших субъектах федерации и в Москве.

Более того, в ряде регионов знание русского языка и преподавания русской литературы и истории настолько разнится, что такой процесс принципиально лишается смысла.

Таким образом, ЕГЭ в реальности не выполняет свою задачу равной и независимой оценки уровня знаний выпускников на территории всей России.

Оставляем в стороне проблемы статуса, оплаты и форм работы экспертов ЕГЭ, которая сегодня является едва ли не добровольно-принудительной.

Сама по себе школьная оценка знаний учащегося тоже оказывается очень разной в разных регионах, а в вузы выпускники поступают по результатам ЕГЭ. К тому же и школьная «5» в системе ЕГЭ находится около 70 баллов из 100 возможных. Тем самым признается невозможность обеспечения максимальной оценки без специальной подготовки вне школы. Отсюда возникают дополнительные занятия по подготовке к ЕГЭ и, неизбежно, массовое репетиторство, в котором не было бы большой беды, если бы оно, в свою очередь, не было бы откровенно разнокачественным. Только школа, находящаяся под контролем государства и общества, может обеспечить минимально необходимый уровень преподавания, и, если она с этим не справляется, нужно менять образовательную политику.

На сегодняшний день качество подготовки поступающих оказывается принципиально разным, что приводит к большому отсеву на первых курсах обучения в вузах.

Олимпиады проблемы не решают: неслучайно «главные» университеты страны вводят свои внутренние экзамены.

Все это говорит о том, что придется вернуться к принципиальному разделению выпускных и вступительных испытаний, в какой бы форме они ни проводились. В таком случае ЕГЭ окажется формой допуска к вступительным зкзаменам в вузы, но не будет решать судьбу человека. Все, что уже сейчас целенаправленно и последовательно «работает» на социал-дарвинистскую парадигму, мы считаем абсолютно неприемлемым.

Дарья Антонова © ИА REGNUM

Внутренние экзамены в вузах при такой системе должны быть максимально прозрачны, что вполне возможно в наш креативный и электронный век. Вуз должен заранее объявлять принципы проверки, утверждаемые в Минобрнауке, что позволит реально сертифицировать способности и возможности будущих студентов из любых регионов России. Результаты работы членов комиссии должны учитываться в эффективном контракте. Во всех случаях после проведения экзаменов необходима публикация как экзаменационных заданий, так и ответов на них.

Необходима «традиционная средняя школа».

Если интерактивными играми, компьютерным обучением и психологическими тренингами заменяется обычная, но традиционно трудная учеба, минимально необходимый в современных условиях уровень интеллектуального развития личности гарантированно недостижим.

Традиционность такой школы предусматривает ведущую роль учителя в учебном процессе, воспитании и оценке знаний учащегося.

Главным результатом учебного процесса в такой школе должно стать формирование способности получать серьезные знания в условиях новейшей информационной среды, которая является лишь средством, но не целью образования и, тем более, последующей научной деятельности.

Особое место в такой школе должны занять гуманитарные дисциплины: только они формируют творческую личность, способную критически анализировать информационные потоки разных типов, а значит становиться подлинным профессионалами, чем бы они ни занимались. При этом изучение истории и литературы должно быть синхронизировано и взаимообусловлено: в противном случае мы получим только «единое пространство» постмодернистских игр и в их наиболее примитивном и разрушительном варианте.

Но выпускные государственные экзамены в такой школе должны сдавать по всем дисциплинам, которые в ней изучаются (за вычетом, естественно, факультативного «домоводства» и т.п.). Только в этом случае можно будет говорить о средней школе как источнике разносторонних знаний, позволяющем ученикам сделать осознанный выбор профессиональной сферы деятельности.

В этой ситуации возможно введение многоуровневой системы экзаменов в зависимости от выбора области интересов учащихся, при этом все предметы школьной программы обретают смысл своего существования, особенно в старших классах, а школьное образование возвращает себе целостность и всеобщность.

Экономисты, не знающие историю, физики, не читавшие даже базовую классику, политики, не способные даже на элементарные подсчеты, никому не нужны.

Особую проблему представляет соответствие структуры среднего и высшего образования. Необходимо рассмотреть вопрос о типах высшего образования, допускающих и не допускающих и поступление только с ЕГЭ, и использование т.н. Болонской системы.

Эта система англо-романской структуры высшей школы не соответствует традиционной российской, наиболее близкой к немецкой, с ее двухступенчатой системой аттестации: доктор и доктор хабилитат.

В сегодняшних условиях, когда эта система тотально внедрена в ЕС и России, выходом является разрешение серьезным вузам выдавать дипломы магистров после 6-летнего традиционного специалитета.

Основная проблема здесь в том, что российское и советское школьное образования существенно отличалось и отличается от западного. Российским школьникам даже сегодня не требуется четырехлетний пропедевтический курс базовых дисциплин с последующей специализацией. Здесь высшая школа только теряет будущих специалистов.

Дарья Антонова © ИА REGNUM

Кроме того, социальная структура РФ не предусматривает возможность неспешного образования «вечных студентов» за счет родителей до 30 и более лет. А потому 4-летний перерыв между напряженной старшей школой и, пусть даже и подготовкой к ЕГЭ, и профессиональным образованием в РФ не требуется. Нет смысла превращать традиционную систему российского образования в глобальные «школы подготовки к жизни» или глобальные IB (International Baccalaureate) только для того, чтобы наши дипломы, якобы, «автоматически признавались на Западе».

Опыт упомянутого IB (International Baccalaureate), вообще не предусматривающего обучение в России, показал, что наших выпускников чаще всего ждут лишь в третьестепенных университетах, которые, ради своего выживания, готовы принимать на платное обучение кого угодно. А ведь выпускники IB (International Baccalaureate) далеко не всегда достойны именно этого.

Необходимо решить проблему ранжирования российских вузов по отношению к критерию «преподаватель/студент», существенного ограничив его значение. Разумеется, есть вузы, преподающие традиционные и вполне контролируемые этим показателем предметы. Однако древние языки и древняя история, культуры, религии и языки стран Востока, комплексные политологические специальности, и мн. мн. другое требуют абсолютно невозможного для типовой схемы соотношения «преподаватель/студент». Нужно дать право ведущим университетам страны запрашивать разрешение на получение права преподавания таких дисциплин у Минобрнауки, не рискуя, по примеру Российского государственного гуманитарного университета, оказаться «неэффективными», наряду с театральными, художественными, архитектурными и т.д. вузами. Этот казус до сих пор не забыт в вузовском сообществе.

В заключение вновь вернемся к спорам о ФГОСах по литературе, которые и породили всю дискуссию. «Гильдия Словесников» на правительственном уровне решает свои проблемы. Но проблемы эти касаются тех школьников, которые уже ориентированы гуманитарно, и тех учителей, которые признают за «Гильдией» то значение, которое она себе приписывает. А ФГОСы принимаются для всех без исключения.

И надо еще задуматься, что дает российской науке и образованию, например, идея Всероссийской олимпиады школьников по литературе, когда почти академические и явно внешкольные требования творческого задания оцениваются вровень с разного рода креативными играми. Неужели не понятно, что история и филология — это одно, а «креативные умения» — совершенно другое?

Сегодня креативная логика привела уже к появлению за океаном т.н. «дальнего чтения», когда тексты прошлых веков принципиально не читаются, а оцениваются по формальным параметрам, создается «контекст» нескольких писателей-классиков, и данный вид деятельности победоносно противопоставляется «медленному чтению». Мы хотим, чтобы будущие филологи, сдающие сегодня ЕГЭ, стали бы для начала профессиональными читателями, а не «креативными» социологами-статистиками. Последнее само по себе не плохо, но это другая профессия.

Итак, вперед к тексту, вслед за учителем.

Ивинский Дмитрий Павлович, д.филол.н., профессор МГУ

Кацис Леонид Фридович, д.филол.н., профессор РГГУ

Полонский Вадим Владимирович, д.филол.н., профессор РАН, директор Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН

Шайтанов Игорь Олегович, д.филол.н., профессор РГГУ, главный редактор журнала «Вопросы литературы»

Шкаренков Павел Петрович, д.ист.н., профессор, проректор по непрерывному образованию, директор Института филологии и истории РГГУ

Гурович Надежда Михайловна, к.филол.н., учитель Школы №45 г. Москва

В ИМЛИ представили настоящий «Тихий Дон»

Текст: Наталья Соколова/РГ
Иллюстрации предоставлены ИМЛИ
Фото предоставлено Вадимом Полонским

Литературная судьба «Тихого Дона» сложилась непросто. С одной стороны, мировое признание, а впоследствии и Нобелевская премия, присужденная автору в 1965 году. С другой стороны — не прекращающиеся до сегодняшнего дня нападки антишолоховедов, утверждающих, что 23-летний не мог создать такое сильное произведение. История почти детективная: главным аргументом антишолоховедов было отсутствие рукописи романа. Но в 2000-е годы она была чудом найдена и выкуплена Институтом мировой литературы РАН (ИМЛИ). Сегодня, спустя почти двадцать лет после этого события, в ИМЛИ наконец представят первое научное издание «Тихого Дона». Насколько оно близко к авторскому замыслу и какие еще тайны хранит архив ИМЛИ, об этом «РГ» поговорила с директором института, доктором филологических наук Вадимом Полонским .

Вадим Владимирович, новый «Тихий Дон» — тот самый, настоящий?
Впервые роман представлен, насколько возможно, вычищенным от редакторских и цензурных вторжений. У читателей будет возможность познакомиться с текстом максимально шолоховским. И мы надеемся, что это строго научное, критически выверенное издание выдающегося литературного памятника XX века станет эталоном для последующих воспроизведений, в том числе ориентированных на широкого читателя.

Будет ли с выходом этой книги поставлена точка в спорах шолоховедов и «антишолоховедов» об авторстве романа?
Думаю, нет. Хотя из серьезных, известных, авторитетных специалистов сегодня, пожалуй, практически никто не разделяет точку зрения об ином авторстве. Для профессионалов, занимавшихся текстом, здесь все достаточно очевидно. Около 20 лет назад Институт получил возможность приобрести, благодаря помощи государства и Академии наук, рукописи двух первых частей «Тихого Дона». Мы издали эти рукописи факсимиле. С точки зрения непредвзятых источниковедов и текстологов, рукописный материал определенно свидетельствует о том, что сомнений быть не может: это — Шолохов. Предпосылки позиции «антишолоховцев» скорее экстранаучного порядка. Частью идеологического, а частью, я бы сказал, психологического. И по своей природе они просто не предполагают возможности «математически точного» опровержения.

«Антишолоховский» взгляд на авторство романа сейчас в большей степени вопрос веры, чем собственно знания.

Кому-то просто трудно представить, что совсем молодой человек, чуть за двадцать, с ограниченным уровнем образования, мог написать такой зрелый и глубокий текст — одно из величайших эпических произведений мировой литературы. Но ведь порой заявляет о себе фактор гения…

Как вы считаете, почему чтение сегодня перестало быть главной потребностью в обществе?
С приходом цифры изменился сам характер культуры. Это, конечно, революция. С одной стороны, цифра делает доступными произведения разных сфер культуры для очень широких масс, тексты, выложенные в Сети, могут читаться в любой точке мира неограниченным количеством людей. С другой стороны, в традиционной культуре многое было построено на труднодоступности больших шедевров, великого искусства, энциклопедизма, глубокого знания. Соответственно, само владение этим багажом обладало очень высоким статусом, чрезвычайно ценилось. Сейчас этот статус снижается.

Хотя в любом случае, наверное, лучше, когда тексты доступны.
Согласен. Падение репутации чтения в широких массах, снижение количества потребителей классической литературы — это и дань новейшей реальности, и в некотором роде возвращение к давнему прошлому. Высокий статус чтения как такового, его широкое распространение — это явление последних двух столетий, сопряженное с формированием и постепенным расширением культурных запросов со стороны среднего буржуа. Литература тогда господствовала в исполнении одновременно нескольких функций: и развлекательной, и эстетической, и просветительской, и ряда иных. Сейчас же новые сетевые технологии, каналы коммуникации и передачи информации вполне успешно перетянули на себя многие из этих функций.

В результате мы в некотором смысле возвращаемся к XVIII веку и даже более ранней эпохе,

когда чтение высокой словесности было уделом в общем-то избранных, немногих. А большая масса людей оказывалась за пределами этих интересов и вполне успешно находила иные способы для культурной самореализации. Это зачастую тяжело, даже травматично воспринимается нашими образованными современниками традиционного культурного воспитания. Но это факт, который приходится принимать. Некий вызов, на который надо ответить.

ИМЛИ использует возможности цифры?
Мы не хотим плесневеть. В свое время вместе с Информрегистром мы создали весьма популярную в научно-гуманитарном рунете Фундаментальную электронную библиотеку и фольклор». Относительно недавно запустили электронную библиотеку ИМЛИ РАН, где выложено более 600 научных изданий. Реализовали ряд больших проектов, подразумевающих создание наполненных ценными оцифрованными источниками интернет-ресурсов. Так, наш тематический сайт «Первая мировая война и русская литература. Политика и поэтика: историко-культурный контекст» содержит 1870 материалов порядка 470 авторов. Другой наш близкий по типу ресурс посвящен революции 1917 года в литературных источниках. Массу ценной информации и для профессионального, и для широкого читателя содержат наши тематические порталы «Рукописи.ИМЛИ», «Вечные сюжеты и образы в литературе и искусстве русского модернизма», «Русская литература и философия: пути взаимодействия». Ссылки на них легко найти на официальном сайте института (www.imli.ru).

Во многом тайны, которые хранит ИМЛИ, интересны специалистам, а зачем нам идти в архивы?
Многие любители чтения, не филологи, не подозревают о том, что они постоянно сталкиваются косвенным образом с результатами деятельности ИМЛИ РАН и наших коллег-собратьев из петербургского Института русской литературы РАН (Пушкинского дома). Одно из важнейших наших направлений — это издание академических собраний сочинений русских классиков. Или научно комментированные издания памятников мировой литературы. Эти издания являются эталонными. В их основе лежит очень наукоемкая работа по подготовке критически выверенного текста и его глубокому комментированию. Именно этот текст становится основой для воспроизведения в самом широком спектре изданий — в том числе массовых, школьных. Читающие люди очень ценят весьма авторитетную общеакадемическую серию «Литературные памятники». Мы издаем академические истории национальных литератур — Германии, Италии, США, стран Латинской Америки и др. Это фундаментальные вещи, но на их основе пишутся вполне прикладные учебники, популярные предисловия к книгам иностранных авторов и т. п.

У ИМЛИ два архивных подразделения - Архив А. М. Горького и Отдел рукописей. Что самое ценное в этих фондах?
Архив Горького - крупнейший архив писателя XX века, уникальное собрание. Максимально полно там собраны рукописи Алексея Максимовича. Но, что не менее важно, был одной из центральных фигур в социальной и культурной жизни своей эпохи. Он находился в переписке, творческих, общественных, политических, деловых связях с самым широким кругом выдающихся деятелей истории и культуры первой половины XX века. Вряд ли кто-то сравнится с ним по широте подобных связей — от Томаса Манна до Сталина, от Кнута Гамсуна до Дзержинского. Массивный корпус документов, связанных с этими контактами, тысячи писем — все это хранится у нас. Они постепенно вводятся в оборот в наших горьковедческих печатных трудах, академических изданиях «Архива Горького», «Литературного наследства» и, главное, в полном академическом собрании сочинений писателя, которое выходит уже много лет. Сейчас мы завершаем серию «Письма». Вышел 20-й том, всего в серии будет 24 тома.

В нашем Отделе рукописей хранятся и обрабатываются фонды выдающихся деятелей литературной жизни конца XIX-XX века. Среди прочего, это крупнейшие архивные комплексы документов (на его основе завершено издание Полного академического собрания сочинений поэта), Андрея Платонова (его собрание сочинений выходит сейчас), Алексея Толстого (мы готовимся запустить это собрание в ближайшем будущем) и т. п. Но присутствуют и более ранние материалы, в том числе зарубежные, рукописи — к примеру, автографы французских, немецких, английских, скандинавских классиков.

В ИМЛИ еще хранятся фонды литературных организаций раннего советского периода - РАПП, ВОАПП - кладезь секретов.
Да, в большой степени не изученные, отчасти даже полностью не обработанные материалы, но введение их в научный оборот способно перестроить наше представление об истории литературы и культуры ранних советских лет.

Работа с подобными документами, к примеру, позволила уточнить историю термина «социалистический реализм» и выяснить, что Горький отношения к его происхождению не имел.

Он возник при общении Сталина с главным редактором газеты «Известия» И. М. Гронским. И это конструкция Гронского.

Мы видим, как крупные банки, компании помогают музеям, дают деньги на издание книг, не говоря уже о финансировании технологических прорывов. Можно ли подружить бизнес и гуманитарную науку, ведь способы заработать у ИМЛИ ограничены, а средств нужно немало?
Способы заработать у института действительно очень немногочисленны — в силу специфики нашей области знания, ограниченных возможностей коммерциализации ее результатов. Поверх базового финансирования по госзаданию что-то порой получается заработать на экспертизе, заказанной РАН, органами государственной власти, судами, на экспертизе учебников. После реформы Академии наук мы оказались в особой ситуации. В наше госзадание не входят архивная и музейная деятельность. Мы не получаем на данные цели деньги, но это важнейшая составляющая нашей работы — наша миссия и во многом основа научных исследований. В каких-то конкретных случаях интерес со стороны деловых людей и внешних институций удается пробудить. Это касается точечных проектов. Дополнительные средства мы привлекаем с помощью грантов — преимущественно государственных фондов, хотя и не только. В целом же это общая проблема, связанная с недостаточным развитием у нас системных подходов к благотворительной поддержке гуманитарных исследований.

Как ИМЛИ отпразднует 200-летие со дня рождения ?
Готовим конференцию «И. С. Тургенев и мировая литература», выступаем партнерами Тургеневского общества стран Бенилюкса в организации в июле этого года фестиваля «Тургеневские дни в Брюсселе. Русские писатели за рубежом». Выпустим коллективный труд, посвященный тематике нашей конференции.

Кстати, во франкоязычных и немецкоязычных странах тургеневедение сегодня, кажется, развивается более последовательно и активно, чем у нас.

Не уверен, что Тургенева там читают больше, чем в России, но специальный интерес к нему, пожалуй, выше.

Как вы считаете, литература в школе должна оставаться в том же виде, в котором она преподается сейчас, или нужны изменения?
Позволю себе дать ответ, который может показаться не совсем стандартным. Литература как школьный предмет — очень действенный способ погубить всякий живой интерес к художественной словесности, по крайней мере, к той, что входит в программу. Так литература в большинстве своем преподавалась в советское время, и с тех пор ситуация отнюдь не улучшилась. При этом я сторонник идеалистической и, думаю, нереализуемой схемы. Нужно минимизировать зло казенщины в преподавании литературы, но при этом должен быть канон, который доносится до всех. Определенный набор системообразующих текстов, которые создают код национального самосознания, общий резервуар цитат, позволяющий русским людям узнавать и понимать друг друга в джунглях жизни, а также вступать в диалог с прошлым и слышать его. Я сторонник того, чтобы преподавался канон и формировались навыки адекватного понимания классического текста — но принципиально без предписанных, ожидаемых, навязываемых интерпретаций! Обязательным должно быть само чтение определенных произведений, но нужно уходить от каких-то магистральных дидактических трактовок. Понимаю, что это недостижимо. Но идеальной системы я вообще не вижу. Будучи реалистом и пессимистом, я довольствовался бы необходимо малым. Понимаю, что вопрос очень емкий и многие в состоянии мне убедительно возразить. Однако такова моя позиция, пусть и субъективная.

Просмотры: 0

Чтобы сузить результаты поисковой выдачи, можно уточнить запрос, указав поля, по которым производить поиск. Список полей представлен выше. Например:

Можно искать по нескольким полям одновременно:

Логически операторы

По умолчанию используется оператор AND .
Оператор AND означает, что документ должен соответствовать всем элементам в группе:

исследование разработка

Оператор OR означает, что документ должен соответствовать одному из значений в группе:

исследование OR разработка

Оператор NOT исключает документы, содержащие данный элемент:

исследование NOT разработка

Тип поиска

При написании запроса можно указывать способ, по которому фраза будет искаться. Поддерживается четыре метода: поиск с учетом морфологии, без морфологии, поиск префикса, поиск фразы.
По-умолчанию, поиск производится с учетом морфологии.
Для поиска без морфологии, перед словами в фразе достаточно поставить знак "доллар":

$ исследование $ развития

Для поиска префикса нужно поставить звездочку после запроса:

исследование*

Для поиска фразы нужно заключить запрос в двойные кавычки:

" исследование и разработка"

Поиск по синонимам

Для включения в результаты поиска синонимов слова нужно поставить решётку "# " перед словом или перед выражением в скобках.
В применении к одному слову для него будет найдено до трёх синонимов.
В применении к выражению в скобках к каждому слову будет добавлен синоним, если он был найден.
Не сочетается с поиском без морфологии, поиском по префиксу или поиском по фразе.

# исследование

Группировка

Для того, чтобы сгруппировать поисковые фразы нужно использовать скобки. Это позволяет управлять булевой логикой запроса.
Например, нужно составить запрос: найти документы у которых автор Иванов или Петров, и заглавие содержит слова исследование или разработка:

Приблизительный поиск слова

Для приблизительного поиска нужно поставить тильду "~ " в конце слова из фразы. Например:

бром~

При поиске будут найдены такие слова, как "бром", "ром", "пром" и т.д.
Можно дополнительно указать максимальное количество возможных правок: 0, 1 или 2. Например:

бром~1

По умолчанию допускается 2 правки.

Критерий близости

Для поиска по критерию близости, нужно поставить тильду "~ " в конце фразы. Например, для того, чтобы найти документы со словами исследование и разработка в пределах 2 слов, используйте следующий запрос:

" исследование разработка"~2

Релевантность выражений

Для изменения релевантности отдельных выражений в поиске используйте знак "^ " в конце выражения, после чего укажите уровень релевантности этого выражения по отношению к остальным.
Чем выше уровень, тем более релевантно данное выражение.
Например, в данном выражении слово "исследование" в четыре раза релевантнее слова "разработка":

исследование^4 разработка

По умолчанию, уровень равен 1. Допустимые значения - положительное вещественное число.

Поиск в интервале

Для указания интервала, в котором должно находиться значение какого-то поля, следует указать в скобках граничные значения, разделенные оператором TO .
Будет произведена лексикографическая сортировка.

Такой запрос вернёт результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, но Иванов и Петров не будут включены в результат.
Для того, чтобы включить значение в интервал, используйте квадратные скобки. Для исключения значения используйте фигурные скобки.