Поединок (повесть), сюжет, герои. Литературно-исторические заметки юного техника Поединок подробное краткое содержание
I
Вечерние занятия в шестой роте приходили к концу, и младшие офицеры все чаще и нетерпеливее посматривали на часы. Изучался практически устав гарнизонной службы. По всему плацу солдаты стояли вразброс: около тополей, окаймлявших шоссе, около гимнастических машин, возле дверей ротной школы, у прицельных станков. Все это были воображаемые посты, как, например, пост у порохового погреба, у знамени, в караульном доме, у денежного ящика. Между ними ходили разводящие и ставили часовых; производилась смена караулов; унтер-офицеры проверяли посты и испытывали познания своих солдат, стараясь то хитростью выманить у часового его винтовку, то заставить его сойти с места, то всучить ему на сохранение какую-нибудь вещь, большею частью собственную фуражку. Старослуживые, тверже знавшие эту игрушечную казуистику, отвечали в таких случаях преувеличенно суровым тоном: «Отходи! Не имею полного права никому отдавать ружье, кроме как получу приказание от самого государя императора». Но молодые путались. Они еще не умели отделить шутки, примера от настоящих требований службы и впадали то в одну, то в другую крайность.
Хлебников! Дьявол косорукий! - кричал маленький, круглый и шустрый ефрейтор Шаповаленко, и в голосе его слышалось начальственное страдание. - Я ж тебе учил-учил, дурня! Ты же чье сейчас приказанье сполнил? Арестованного? А, чтоб тебя!.. Отвечай, для чего ты поставлен на пост!
В третьем взводе произошло серьезное замешательство. Молодой солдат Мухамеджинов, татарин, едва понимавший и говоривший по-русски, окончательно был сбит с толку подвохами своего начальства - и настоящего и воображаемого. Он вдруг рассвирепел, взял ружье на руку и на все убеждения и приказания отвечал одним решительным словом:
З-заколу!
Да постой... да дурак ты... - уговаривал его унтер-офицер Бобылев. - Ведь я кто? Я же твой караульный начальник, стало быть...
Заколу! - кричал татарин испуганно и злобно и с глазами, налившимися кровью, нервно совал штыком во всякого, кто к нему приближался. Вокруг него собралась кучка солдат, обрадовавшихся смешному приключению и минутному роздыху в надоевшем ученье.
Ротный командир, капитан Слива, пошел разбирать дело. Пока он плелся вялой походкой, сгорбившись и волоча ноги, на другой конец плаца, младшие офицеры сошлись вместе поболтать и покурить. Их было трое: поручик Веткин - лысый, усатый человек лет тридцати трех, весельчак, говорун, певун и пьяница, подпоручик Ромашов, служивший всего второй год в полку, и подпрапорщик Лбов, живой стройный мальчишка с лукаво-ласково-глупыми глазами и с вечной улыбкой на толстых наивных губах, - весь точно начиненный старыми офицерскими анекдотами.
Свинство, - сказал Веткин, взглянув на свои мельхиоровые часы и сердито щелкнув крышкой. - Какого черта он держит до сих пор роту? Эфиоп!
А вы бы ему это объяснили, Павел Павлыч, - посоветовал с хитрым лицом Лбов.
Черта с два. Подите, объясняйте сами. Главное - что? Главное - ведь это все напрасно. Всегда они перед смотрами горячку порют. И всегда переборщат. Задергают солдата, замучат, затуркают, а на смотру он будет стоять, как пень. Знаете известный случай, как два ротных командира поспорили, чей солдат больше съест хлеба? Выбрали они оба жесточайших обжор. Пари было большое - что-то около ста рублей. Вот один солдат съел семь фунтов и отвалился, больше не может. Ротный сейчас на фельдфебеля: «Ты что же, такой, разэтакий, подвел меня?» А фельдфебель только лазами лупает: «Так что не могу знать, вашескородие, что с ним случилось. Утром делали репетицию - восемь фунтов стрескал в один присест...» Так вот и наши..
В своем произведении А. И. Куприн хотел показать негативную сторону службы в армии, заострив внимание на жестокости и насилии, царящих в полку. Краткое содержание повести Куприна «Поединок» по главам поможет читателю разобраться в истинной причине разгоревшегося конфликта между двумя офицерами, что в итоге привело к страшным последствиям.
Главные герои
- Георгий Ромашов - подпоручик. Безнадежно влюблен в замужнюю даму.
- Александра Николаева (Шурочка) - жена Николаева. Тайная страсть Георгия Ромашова.
- Владимир Николаев - муж Шурочки. Поручик. Оппонент Ромашова на дуэли.
Глава 1
Вечерело. Занятия в шестой роте подходили к концу. Солдаты обменивались шутками. Милую беседу прервало появление полковника Шульговича, который в этот день был явно в плохом расположении духа.
Больше всего досталось подпоручику Ромашову за то, что не умеет грамотно руководить ротой. Строгий выговор от полковника, помимо Ромашова, получил солдат-татарин ничего не понимающий по-русски. Подпоручик попытался защитить своего подопечного, за что разгневал начальство еще больше. В качестве наказания ему назначают домашний арест на четверо суток.
Глава 2
В последнее время Ромашова все чаще охватывало горькое чувство одиночества. Он чувствовал себя не в своей тарелке рядом с офицерами, которых сторонился. Вот и сейчас он должен пойти на офицерское собрание. Сама мысль об этом была ему противна. Георгий неожиданно для себя меняет схему маршрута, вместо гарнизона направившись в сторону дома.
Глава 3
Придя домой Ромашов, не раздеваясь, завалился на кровать. В сенях чем-то гремел денщик. Дурные мысли продолжали лезть в голову. Пока он лежал, думая, как жить дальше, в дверь раздался тихий стук. Денщик принес письмо от Раисы.
Раиса дама замужняя, но ее этот факт не смущал. Девушка приглашает Ромашова в гости на кадриль. Георгий рвет письмо любовницы и клянется себе, что сегодня нанесет последний визит в дом поручика Николаева, где жила Шурочка, вызывавшая в его сердце душевные волнения.
Глава 4
В доме Николаевых вовсю шла подготовка к экзамену в академию. Жена офицера Николаева Шурочка мечтала, чтобы муж поступил туда и быстрее увез ее из этих мест.
Глава 5
Домой Георгий попал поздно. Решил зайти в гости к приятелю Назанскому. Назанский показывает Георгию письмо от женщины, которую когда-то любил. Георгий узнает почерк Шурочки. Дома Георгия ждало очередное письмо от любовницы. Раиса открыто угрожала ему.
Глава 6
Начало домашнего ареста. Ромашов не покидает пределы дома. К нему с визитом нагрянула Шурочка собственной персоной вместе с мужем. В ее руках была корзинка с горячими пирожками. Девушка ему явно дает понять, что он ей только друг и ничего более.
Глава 7
Полковник Шульгович отчитывает Ромашова за то, что он заступился за солдата. Не забывает упомянуть про пьянство подпоручика. После выговора Шульгович меняет гнев на милость, приглашая Георгия на званый обед.
Домой Ромашов снова идет с подавленным настроением, ощущая свою никчемность в этом мире. Вечером он достает тетрадь, исписанную корявым почерком. Это была третья по счету написанная им повесть. Об его тайном увлечении писательством никто из окружения не знал.
Глава 8
Ромашов идет на бал туда, где проходят офицерские собрания. Среди дам он видит Раису, во взгляде которой не было ничего хорошего.
Темой для разговора среди офицеров стала дуэль. Одни считали это глупостью, другие что только кровь может смыть пятно обиды.
Глава 9
Ромашова ужасно раздражает Раиса. Танцуя с ней кадриль, он испытывает к ней отвращение. Георгий признается ей, что между ними все кончено. Раиса угрожает ему, что отомстит.
Глава 10
Во время утренних учений солдаты бурно дискутировали на тему наказаний в армии. Ромашов был ярым противником жестокости и насилия по отношению к солдатам. Ему все надоело и опротивело, но служба есть служба. Пересилив себя, он идет на офицерские занятия.
Глава 11
Георгий не видит смысла в офицерских занятиях. Каждый день одно и тоже. Устав от тяготивших его мыслей, он решил после службы расслабиться. Вместе с товарищем они идут в бар, где Ромашов напивается до беспамятства.
Глава 12
Ромашов страдает от того, что давно не видел Шурочку. Приятным сюрпризом для него стало приглашение от четы Николаевых на именины. Георгий идет просить денег в долг на подарок имениннице.
Глава 13
Отправляясь на пикник к Шурочке, у Георгия были нехорошие предчувствия. Ему казалось, что муж Шурочки начал догадываться об его отношении к ней. Пообщавшись с Николаевым, Ромашов понял, что не ошибся на его счет.
Глава 14
Шурочке и Ромашову удалось выкроить время для разговора. Девушка признается, что он ей симпатичен, но перспектив в их отношениях не видит. Шурочка просит больше не приходить к ним в дом. Почтальон каждый день приносит анонимки, указывающие на их связь, а ей ни к чему гневить мужа лишний раз. Он и так в последнее время стал чересчур подозрителен.
Глава 15
В полку вовсю идет подготовка к новому смотру. Ромашов никак не может сосредоточиться на работе. В итоге полный провал во время смотра. Солдаты не смогли хорошо выступить, а выговор за это вновь получает подпоручик. Плюс неделя гаупвахты. Ромашов в отчаянии. Его впервые посещает мысль о самоубийстве.
Глава 16
По дороге к дому его встречает Николаев. Между ними происходит серьезный разговор по поводу анонимок. Георгий обещает больше не приходить к ним в дом, во избежание сплетен и кривотолков.
Глава 17
В очередной раз Ромашов убедился, что армия не для него. Он решил, что как только отслужит положенные три года, сразу же уедет отсюда.
Глава 18
В штате ЧП. Повесился один из солдат. Снять напряжение после таких новостей солдаты решают в публичном доме. Один из офицеров устраивает погром, подняв руку на женщину. Ромашову удается его успокоить и уладить возникший между ними конфликт.
Глава 19
Офицеры продолжают пить. Неожиданно к компании примкнул Николаев, тоже подвыпивший. Между ним и Георгием возникает ссора.
Глава 20
Ромашова вызывают к начальству. Офицерский суд вынес решение, что разрешить сложившийся конфликт может только поединок. Дуэли не были запрещены законом. Избежать поединка можно в том случае, если один из участников подаст рапорт об отставке.
Глава 21
Ромашов идет к Назанскому за советом, как ему поступить. Назанский настойчиво убеждает не участвовать в поединке. Лучше уйти из армии и начать новую жизнь.
Глава 22
Дома Ромашова ждала Шурочка. Она настойчиво просила мужчину принять участие в поединке. Если ее муж не примет участие в дуэли, его никогда не примут в академию, а она этого не переживет. Шурочка дает понять, что на дуэли никто не пострадает. Она договорилась с мужем по этому поводу. Поединок будет чисто символическим.
Глава 23
Дуэль пошла не по правилам. Николаев нарушает условия договора и наносит смертельную рану Ромашову. От полученного ранения подпоручик умирает, не успев выстрелить в ответ.
Ромашов, являясь подпоручиком с плаца, возвращался домой. Он решил сегодня никуда не ходить, так как решил не надоедать. Он любил посидеть в гостях довольно таки до поздна, но сегодня он пошел домой. Гайнан сказал, что барыня прислала ему письмо. Они уже давненько обманывали ее супруга и встречались тайно.
У него появилось отвращение от полученного письма и он все таки решил дойти до Николаевых. Господин Николаев был занят своими делами. Он давно хотел поступить в академию, но не хватала знаний сдать экзамены. Шурочка, его жена, ему во всем помогала.
Александра сидела с Ромашовым и беседовала с ним по поводу нового закона, который давал разрешение на поединки в армиях. Шурочке кажется, что они необходимы, ведь невозможно иначе решить проблему с шулерами, один из таких людей был Арчковский или другой Назанского, который был серьезным пьяницей.
Ромашову казалось, что она незаслуженно обвинила Назанского, ведь этот гражданин понимает, что такое любовь и то, что она дается не каждому. Но муж ненавидел Назанского так как когда то он делал Александре предложение, которое она отвергла.
Ромашов прообщался с Александрой довольно долго, пока все не разошлись по спальням. Вскоре Ромашов порвал отношения с любовницей, но ей это было не по душе и она стала грозить местью. Он не переживал только из-за того, что и кроме нее желающих на нем отъиграться было достаточно. Ромашов считал, что драки унтеров неуместны, и возражал против таких действий и даже обещал подать рапорт Сильве.
Но со временем становилось все еще ужаснее, мало того что его недолюбливало начальство, но и даже буфетчик не давал ему сигареты в долг. У него начиналась депрессия из-за одиночества, безумной скуки и отношения к службе.
Однажды ему пришло письмо, в котором Александра приглашала его на их обоюдные именины. Он занял небольшую сумму денег у Рафальского. Недолго думая он зашел и купил неплохих духов и прибыл к ним на пикник. Пикник был веселым но ему радости это не прибавляло.
Периодически Ромашов и Александра прикасались друг к другу, но не показывали этого. После праздника Ромашов решил уединиться, но за ним пошла Шура. Они уселись на траву. Она сказала, что довольно сильно по нему скучает, а он в ответ начал целовать ее.
Признание в любви с ее стороны было обыкновением, но после этого она не стесняясь сказала, что он весьма жалок и ей необходимо он него отказаться. Александра попросила больше не приезжать к ним в поместье.
Весной происходил смотр армии. Командир проведал роты, но был очень недоволен. И лишь пятая, под командованием Стельковского, ему пришлась по нраву.
Но для Ромашова самое плохое было впереди. По каким-то причинам во время смотра, он почувствовал себя частью гигантской силы. И воодушевившись своей почитаемостью, он не заметил, как сдвинулся от центральной части. Он был опозорен.
Но на этом все не закончилось, т.к. позже у него состоялся разговор с Николаевым, который потребовал более не появляться у него на пороге. Убитый горем он встретил Хлебникова, которого уже давно никто не принимал всерьез.
Хлебников рассказал, как с ним обращаются и то, что он бы хотел себя убить так как дальше он так жить не имеет сил.
Ромашов пожалел его и попытался воодушевить несчастного. До Ромашова дошла странная мысль, что все они такие, что у каждого свое горе.
Его отставка дала ему возможность погрузиться в свои мысли и он смог понять, что это ему очень нравится. Он признал для себя, что всего несколько призваний могут существовать именно для него. Среди них была наука с искусством и возможность поглощено заниматься физическим трудом.
Поздней весной у Осадчего в роте покончил с жизнью солдат оказавшийся повешенным. И командир начал непробудно пить. В Шлейферше где продолжилось пьянство, разгорелся скандал. Один из здесь присутствующих Бек-Агамалов набросился на людей с шашкой.
Ромашов увидел Николаева сидевшего с Осадчевым,один из которых притворился, что не заметил его. Осадчий решил поговорить об умершем, и выражался крайне нецензурно, во что вмешался Ромашев. Николаев озлобился на него, но Ромашов успел остудить его пыл.
Состоялся офицерский суд Николаева и Ромашова, при котором было попрошено не упоминать имя жены Николаева. Суд признал, что примирение невозможно.
Ромашов почти все время до поединка был у Назанского. Последний отговаривал стреляться.
В конце дня он увиделся с Александрой, которая умоляла его не отказаться от дуэли, и то, что в любом случае ее муж не попадет в академию. Но она очень просила, что бы никто не был ранен и муж согласен с этим.
В составленном официально рапорте было доложено полковому командиру от штабс-капитана Дица подробности о состоявшемся поединке между Николаевым и Ромашовым. По команде противники сошлись в поединке в котором порудчик Николаев произвел огонь по подпоручику Ромашову и попал последнему в живот смертельно ранил его и Ромашов по истечению семи минут погиб от внутрибрюшной потери крови. Так же был приложен акт осмотра младшим врачем г. Знойко.
Краткий пересказ "Поединок" в сокращении подготовил Олег Ников для читательского дневника.
Вечерние занятия в шестой роте приходили к концу, и младшие офицеры все чаще и нетерпеливее посматривали на часы. Изучался практически устав гарнизонной службы. По всему плацу солдаты стояли вразброс: около тополей, окаймлявших шоссе, около гимнастических машин, возле дверей ротной школы, у прицельных станков. Все это были воображаемые посты, как, например, пост у порохового погреба, у знамени, в караульном доме, у денежного ящика. Между ними ходили разводящие и ставили часовых; производилась смена караулов; унтер-офицеры проверяли посты и испытывали познания своих солдат, стараясь то хитростью выманить у часового его винтовку, то заставить его сойти с места, то всучить ему на сохранение какую-нибудь вещь, большею частью собственную фуражку. Старослуживые, тверже знавшие эту игрушечную казуистику, отвечали в таких случаях преувеличенно суровым тоном: «Отходи! Не имею полного права никому отдавать ружье, кроме как получу приказание от самого государя императора». Но молодые путались. Они еще не умели отделить шутки, примера от настоящих требований службы и впадали то в одну, то в другую крайность.
– Хлебников! Дьявол косорукий! – кричал маленький, круглый и шустрый ефрейтор Шаповаленко, и в голосе его слышалось начальственное страдание. – Я ж тебе учил-учил, дурня! Ты же чье сейчас приказанье сполнил? Арестованного? А, чтоб тебя!.. Отвечай, для чего ты поставлен на пост!
В третьем взводе произошло серьезное замешательство. Молодой солдат Мухамеджинов, татарин, едва понимавший и говоривший по-русски, окончательно был сбит с толку подвохами своего начальства – и настоящего и воображаемого. Он вдруг рассвирепел, взял ружье на руку и на все убеждения и приказания отвечал одним решительным словом:
– З-заколу!
– Да постой... да дурак ты... – уговаривал его унтер-офицер Бобылев. – Ведь я кто? Я же твой караульный начальник, стало быть...
– Заколу! – кричал татарин испуганно и злобно и с глазами, налившимися кровью, нервно совал штыком во всякого, кто к нему приближался. Вокруг него собралась кучка солдат, обрадовавшихся смешному приключению и минутному роздыху в надоевшем ученье.
Ротный командир, капитан Слива, пошел разбирать дело. Пока он плелся вялой походкой, сгорбившись и волоча ноги, на другой конец плаца, младшие офицеры сошлись вместе поболтать и покурить. Их было трое: поручик Веткин – лысый, усатый человек лет тридцати трех, весельчак, говорун, певун и пьяница, подпоручик Ромашов, служивший всего второй год в полку, и подпрапорщик Лбов, живой стройный мальчишка с лукаво-ласково-глупыми глазами и с вечной улыбкой на толстых наивных губах, – весь точно начиненный старыми офицерскими анекдотами.
– Свинство, – сказал Веткин, взглянув на свои мельхиоровые часы и сердито щелкнув крышкой. – Какого черта он держит до сих пор роту? Эфиоп!
– А вы бы ему это объяснили, Павел Павлыч, – посоветовал с хитрым лицом Лбов.
– Черта с два. Подите, объясняйте сами. Главное – что? Главное – ведь это все напрасно. Всегда они перед смотрами горячку порют. И всегда переборщат. Задергают солдата, замучат, затуркают, а на смотру он будет стоять, как пень. Знаете известный случай, как два ротных командира поспорили, чей солдат больше съест хлеба? Выбрали они оба жесточайших обжор. Пари было большое – что-то около ста рублей. Вот один солдат съел семь фунтов и отвалился, больше не может. Ротный сейчас на фельдфебеля: «Ты что же, такой, разэтакий, подвел меня?» А фельдфебель только лазами лупает: «Так что не могу знать, вашескородие, что с ним случилось. Утром делали репетицию – восемь фунтов стрескал в один присест...» Так вот и наши... Репетят без толку, а на смотру сядут в калошу.
– Вчера... – Лбов вдруг прыснул от смеха. – Вчера, уж во всех ротах кончили занятия, я иду на квартиру, часов уже восемь, пожалуй, темно совсем. Смотрю, в одиннадцатой роте сигналы учат. Хором. «На-ве-ди, до гру-ди, по-па-ди!» Я спрашиваю поручика Андрусевича: «Почему это у вас до сих пор идет такая музыка?» А он говорит: «Это мы, вроде собак, на луну воем».
– Все надоело, Кука! – сказал Веткин и зевнул. – Постойте-ка, кто это едет верхом? Кажется, Бек?
– Да. Бек-Агамалов, – решил зоркий Лбов. – Как красиво сидит.
– Очень красиво, – согласился Ромашов. – По-моему, он лучше всякого кавалериста ездит. О-о-о! Заплясала. Кокетничает Бек.
По шоссе медленно ехал верхом офицер в белых перчатках и в адъютантском мундире. Под ним была высокая длинная лошадь золотистой масти с коротким, по-английски, хвостом. Она горячилась, нетерпеливо мотала крутой, собранной мундштуком шеей и часто перебирала тонкими ногами.
– Павел Павлыч, это правда, что он природный черкес? – спросил Ромашов у Веткина.
– Я думаю, правда. Иногда действительно армяшки выдают себя за черкесов и за лезгин, но Бек вообще, кажется, не врет. Да вы посмотрите, каков он на лошади!
– Подожди, я ему крикну, – сказал Лбов.
Он приложил руки ко рту и закричал сдавленным голосом, так, чтобы не слышал ротный командир:
– Поручик Агамалов! Бек!
Офицер, ехавший верхом, натянул поводья, остановился на секунду и обернулся вправо. Потом, повернув лошадь в эту сторону и слегка согнувшись в седле, он заставил ее упругим движением перепрыгнуть через канаву и сдержанным галопом поскакал к офицерам.
Он был меньше среднего роста, сухой, жилистый, очень сильный. Лицо его, с покатым назад лбом, тонким горбатым носом и решительными, крепкими губами, было мужественно и красиво и еще до сих пор не утратило характерной восточной бледности – одновременно смуглой и матовой.
– Здравствуй, Бек, – сказал Веткин. – Ты перед кем там выфинчивал? Дэвыцы?
Бек-Агамалов пожимал руки офицерам, низко и небрежно склоняясь с седла. Он улыбнулся, и казалось, что его белые стиснутые зубы бросили отраженный свет на весь низ его лица и на маленькие черные, холеные усы...
– Ходили там две хорошенькие жидовочки. Да мне что? Я нуль внимания.
– Знаем мы, как вы плохо в шашки играете! – мотнул головой Веткин.
– Послушайте, господа, – заговорил Лбов и опять заранее засмеялся. – Вы знаете, что сказал генерал Дохтуров о пехотных адъютантах? Это к тебе, Бек, относится. Что они самые отчаянные наездники во всем мире...
– Не ври, фендрик! – сказал Бек-Агамалов.
Он толкнул лошадь шенкелями и сделал вид, что хочет наехать на подпрапорщика.
– Ей-богу же! У всех у них, говорит, не лошади, а какие-то гитары, шкбпы – с запалом, хромые, кривоглазые, опоенные. А дашь ему приказание – знай себе жарит, куда попало, во весь карьер. Забор – так забор, овраг – так овраг. Через кусты валяет. Поводья упустил, стремена растерял, шапка к черту! Лихие ездоки!
– Что слышно нового, Бек? – спросил Веткин.
– Что нового? Ничего нового. Сейчас, вот только что, застал полковой командир в собрании подполковника Леха. Разорался на него так, что на соборной площади было слышно. А Лех пьян, как змий, не может папу-маму выговорить. Стоит на месте и качается, руки за спину заложил. А Шульгович как рявкнет на него: «Когда разговариваете с полковым командиром, извольте руки на заднице не держать!» И прислуга здесь же была.
– Крепко завинчено! – сказал Веткин с усмешкой – не то иронической, не то поощрительной. – В четвертой роте он вчера, говорят, кричал: «Что вы мне устав в нос тычете? Я – для вас устав, и никаких больше разговоров! Я здесь царь и бог!»
Лбов вдруг опять засмеялся своим мыслям.
– А вот еще, господа, был случай с адъютантом в N-ском полку...
– Заткнитесь, Лбов, – серьезно заметил ему Веткин. – Эко вас прорвало сегодня.
– Есть и еще новость, – продолжал Бек-Агамалов. Он снова повернул лошадь передом ко Лбову и, шутя, стал наезжать на него. Лошадь мотала головой и фыркала, разбрасывая вокруг себя пену. – Есть и еще новость. Командир во всех ротах требует от офицеров рубку чучел. В девятой роте такого холоду нагнал, что ужас. Епифанова закатал под арест за то, что шашка оказалась не отточена... Чего ты трусишь, фендрик! – крикнул вдруг Бек-Агамалов на подпрапорщика. – Привыкай. Сам ведь будешь когда-нибудь адъютантом. Будешь сидеть на лошади, как жареный воробей на блюде.
Популярное
- Кухулин накладывает на войско гейс
- "Несолоно хлебавши": значение фразеологизма, происхождение и толкование
- Ледокол "Челюскин": история и судьба Спасение челюскинцев летчики
- Конспект ОД в подготовительной группе ДОУ с использованием ИКТ
- Казанский национальный исследовательский технологический университет
- Красноярский государственный педагогический университет Кгпу им астафьева адрес
- Сказка о местоимении читать Сказка о том что значат местоимения
- Приведение кривой второго порядка к каноническому виду условие параллельности прямых
- Где живет королева англии
- Примеры обособленных. Что такое обособление? Обособления в русском языке. Определения, выраженные существительными в косвенном падеже