Как называлась блокадная железная печка. Хлебная карточка

Про буржуйки и другие мелочи

Опять небольшое вступление. Не могу не помянуть рецензию Олега Матисона «как Вы согревались в квартирах вне..., как вода и прочая... - это не чушь».
Благодарю так же автора под НИКом Век Искусства. Все эти рецензенты просто вдохновили на вспоминания.
Слово «буржуйка» известно по сегодняшний день. И даже песня «Вьется в тесной печурке огонь» явно написана про неё.
В Блокаду это была металлическая печь была предметом роскоши. Известная сегодня на стройках кругленькая печка с высокой трубой встречалась редко. В основном это были ящички на ножках с «Г»- образной трубой.
Во -первых, достать её было проблемой. Не было ни металла, некому было сварить этот металлический ящик.
Мы долго жили без буржуйки. Мы грели кипяток у соседей, которые разрешали нам нагревать воду. Это тоже был великий подвиг, поскольку топливо никто не поставлял.
Блокада породила во мне привычки, которые держаться до сих пор.
Первая, что горячий чай и любая горячая вода - это не напиток, это еда. Так что я наедаюсь, выпив горячей воды. Это подавляет желание съесть еще чего -нибудь.
Второе правило-это чай и горячую воду нельзя пить сразу. Сначала надо сжать слегка стакан в руках и согреть руки. Потом в те годы мы нюхали кипяток, чтобы отогреть нос, а потом выпив чай надо закутаться плотнее,чтобы не растерять приобретенного тепла. В то время дети не приучены были к тому,что будет подано, что-то к чаю.
Наоборот, если ты попил кипятка, обед закончен.
Буржуйку нам принес наш ангел хранитель одноногий управдом Николай Иванович. Кто-то умер и оставил эту печь. Как всегда он был недоволен и выговаривал матери. «Ты что! Как НЕЛЮДЬ!. Ребёнок же маленький.»
Мать молчала. Она молча смотрела на этот невиданный подарок. У нас комнате к счастью был камин. Он остался от хозяев, что жили во всей квартире до революции. У нас в квартире остались только мы с мамой и какая-то женщина. Мы её видели редко. Она приходила раз в неделю и спала.
Управдом сунул трубу в камин и с помощью спичек сделанных из картона, но с нормальной головкой зажег какую-то бумажку и поднес к «буржуйке». Огонь потянулся в печь.
Управдом заметил: «Тяга хорошая!»
Мама растеряно смотрела то на управдома то на меня. Я стоял вплотную обняв её теплые ноги. «А чем мы топить будем?»
«Ну, что ты первый день на свете? Походи по квартире, может у кого -то остались книжки!».
Мать испугалась. «Я книжки жечь не буду!».
«Ну и дура!. Чего в них хорошего? Толстой, Пушкин, а так ничего больше в них нет. Подумай! Новые напишут».
Он походил по квартире,зашел в крайнюю комнату и пришел с двумя половицам. На тебе на первый раз! Зря не жги! Только когда замерзать будете или кипятку сделать. Вот и все. Бери из той комнаты. Там уже никто жить не будет, а даст Бог после Победы, новые жильцы сделают новые половицы. Следи, чтобы больше никто не знал об этом топливе.». Он ушел, а мы растянули счастье, и только на другой день затопили буржуйку. И сидели около неё прижавшись друг к другу. На двух скамеечках. Одна из них еще хранила память о Ваське Финякине. Он так и не вернулся с Невского Пятачка.
Это было счастье. Можно было отогреться, подставить руки, без перчаток, немного расстегнуть ватник и подогреть две металлических кружки чая.
Но как всякое счастье оно было недолгим. Тепло быстро выветривалось и мы снова ждали следующего раза. Ночью мы снова спали накрывшись всем, теплым что было в доме. Хотя спать из -за воздушных тревог было некогда. Надо было бегать на крышу. Мне часто снился сон, что кто-то приходит и ворует эти половицы, и я однажды оторвал четыре половицы и спрятал. Но все-таки мама заметила, и мы их истопили в свое время.

Вода
Как ни странно в первые дни зимы была вода. Помню как утепляли трубы в подвалах, Но это в конечном итоге не помогало. Трубы разрывало от морозов. Воду то и дело отключали, а потом отключили насовсем.
Воду добывали из реки Фонтанки. Тогда она еще считалась чистой. Но тогда другой и не было. Как не странно, я не помню, чтобы кто-то болел, особенно простужался. Думаю, что кто болел в конце концов умирал, а оставались только крепкие. О себе ничего сказать не могу. У меня сохранилась только одна фотокарточка. Там я скелет на тонких ножках. Но то ли гены то ли мама своими отварами (я уже писал о еловых ветках, которые приносили её подруги с работ по рытью окопов), но простудой я не болел.
Снабжение водой стало вскоре моей обязанностью. У меня были санки, как раз на два ведра. Ведра привязывали к санкам, и я шел на Фонтанку. Там у проруби стояла очередь таких как я или совсем старых женщин. Они рассказывали новости. Особенно часто звучал рассказ о «Водопое крыс». Крысы по ночам, а иногда даже утром шли на водопой. И как рассказывали старухи, если по пути попадался человек, то его мгновенно объедали, до скелета..Я этого не видел. Сейчас я в это мало верю. Но тогда это меня пугало и не зря. У нас за домом был переулок, там был пустырь, где был накопитель трупов. В нашем районе находили трупы и если не могли опознать, то свозили на этот пустырь -накопитель. Далее их вывозили специальные команды. У людей даже не было сил поднимать упавших. Тогда родилась страшная поговорка. «Не надо помогать, сам ляжешь рядом». Но люди помогали.И даже были организованы пункты, куда доставляли упавших, и там их поднимали на ноги, тем, что по возможности кормили и согревали. Я знал некоторых людей, спасенных этой службой.
А на накопителях водилось много крыс, поэтому я боялся ходить туда.
Еще была одна легенда. Это легенда касалась людоедства. Мне не раз рассказывали в этой очереди за водой, что похищают детей. Я боялся всех мужчин, редко попадавшихся по пути. Но я не знаю,чтобы кого -то из моих малочисленных друзей похитили.
Насчет помыться было сурово. Бани открылись после прорыва блокады.Сначала открылась баня около Некрасовского рынка. Но нам было далеко, а потом около нас на
улице Достоевского. Мы ходили в баню со своими тазами (шайками). Меня уже не пускали в женское отделение. В бане были большие очереди. Я ходил в баню с дядей с нашего двора. Он собирал всех мальчиков. И мы выстаивали очередь, потом раздевались в большой общей раздевалке. Там строго следили, чтобы мальчики были подстрижены наголо, а то заведутся вши. Особо помню душ. Там тоже стояла очередь. Мыло мне мама давала кусочек завернутый в тряпочку.
Воды было достаточно и мы с удовольствием наполняли тазы с двух кранов холодного и горячего. Особым пристрастием нашего сопровождающего были уши. Он лично рассматривал и требовал, чтобы уши «светились». Мы выходили чистые и посвежевшие и так до следующей недели. Но это уже была весна 1943 года.
Вот пока и все, что я помню.
Поскольку я уже начал писать о слухах - это говорит о том, что мои сведения в памяти кончаются.
Поздравляю всех с Днем Победы.

Рецензии

Вечер добрый, Игорь!
Это действительно интересно. С буржуйкой ("правильной", чугунной) и
у меня связаны кое-какие воспоминания: года в четыре упал и плечом
впечатался. С годами шрам от ожога почти совсем "зарос", но поначалу
был довольно заметным. Кстати, в 70-х мужики делали из листовой стали
"ящички на ножках" с "самоварной" трубой без всякой сварки - все
делалось по принципу кровельных работ: раскрой, вырубание заготовок
при помощи зубила и "сцепка деталей загибом"...
Спасибо и всего самого доброго Вам! С уважением А.Т.

Когда немцы явились в очередной раз на землю русскую, они не думали, что им придётся застрять тут до зимы. Но их встретили в штыки, а ещё их остановили на подходах к Москве. И тут фрицы познакомились с тем, что есть такое российские морозы.

Но, если наши бойцы на фронте могли бороться с холодом, не отказывая себе в дровах и в питании, то запертые в блокадном Ленинграде люди оказались в ужасном положении, когда им пришлось противостоять и холоду, и голоду. Погибло более полумиллиона человек. Они не заслужили кощунства. Как не заслужили его те, кто выжил вопреки всему.

В этой статейке всё является сплошным надругательством. Но, прежде, чем сказать об её авторе, который приклепал тег "Моё", а значит и отвечать за свои слова должен, скажу по поводу содержимого.

Вот краткий список претензий, почему по ЕГО мнению ленинградцами не применялись буржуйки:

1. Буржуйка неэффективна, топить пришлось бы 24 часа, дров на это не было.

2. Пожароопасна.

3. Нужно фабричное производство, о котором ни слова.

4. Осенью ленинградцы о блокаде не знали, потому мыслей о буржуйках не возникало.

5. Нет упоминаний о системной раздаче буржуек

6. Нет воспоминаний о приобретении буржуек на чёрном рынке.

Начнём с того, что буржуйка (или печь-времянка по терминологии того времени) действительно относится к печам нетеплоёмким.

Печи эти быстро нагреваются и легко отдают тепло окружающему пространству. Потому быстро остывают после того, как прогорели дрова. Конечно, топить буржуйку 24 часа в сутки мало кто мог себе позволить. В таком режиме буржуйки работали на заводах, в больницах и им подобных заведениях. Но, даже те периоды времени, когда в буржуйках полыхало пламя, люди могли хоть немного посидеть у източника тепла и согреть себе кипятку, подсушить кубики блокадного хлеба или сварить жидкую похлёбку из продуктов или их заменителей. Все блокадники указывали, что дома они ходили, не раздеваясь, закутавшись по-возможности как можно основательней.

Буржуйки действительно были причиной многих пожаров первой блокадной зимы. Поэтому, учитывая этот печальный опыт, при подготовке ко второй зимовке городские власти разработали правила противопожарной безопасности .

Если кому-то этот вопрос будет интересен, можете прочитать книгу полностью по приведённой ссылке. Я же приведу лишь чертежи печей-времянок из этого издания

Где брали такие печки блокадники?

Маленький ликбез.

Допустим, некоторые горожане не могут себе представить, что такое буржуйка. А если когда-нибудь видели буржуйку, то видели, скорее всего чугунную печку.

Однако, дачники, жители сёл и просто те, кому приходилось выезжать за город и оказываться в сложной ситуации, прекрасно знают, что сделать печку можно практически из всего коробчато-трубчато-ведёрчато- и т.д. то есть, для корпуса металлической печки пойдёт всё, что имеет внутреннюю полость для дров, и в чём можно проделать два отверстия: для трубы и для закладки дров. Пример:

Ещё один вариант простой печки - буржуйка из бочки

Это, конечно, буржуйка для теплички, на ней ничего не приготовить, но из бочки можно сделать точно также и вертикальную буржуйку.

Сделать коробчатую буржуйку не только для мужчины, но и для женщины не составит особенно большого труда, особенно, если она не из оцинковки (как на фото), а из простой жести. На правом фото печка, прослужившая всё лето: на ней варили варенья, компоты и др. заготовки на зиму (сообщают, что остывать она не успевала).

То, что русский народ изобретателен, мало кто сомневается.

«В Музее обороны и блокады Ленинграда хранится настольная буржуйка, сделанная из разрезанных консервных банок из‑под тушёнки, поступавших по линии ленд-лиза. Дело в том, что в годы войны буржуйки как дополнение к основному военному производству изготавливали на Кировском заводе, заводе имени Карла Маркса и многих других. Но, видимо, в недостаточном количестве. Поэтому большинство буржуек в тылу и на фронте были самодельными . Делали их из самых разных материалов, причём трубу для дымохода зачастую найти было труднее, чем металл для самой печи », – пояснил историк из Санкт-Петербурга, исследователь блокады Ленинграда Дмитрий Сотчихин

К этой фотографии хочу привести ещё одну выдержку из правил пожарной безопасности.

"Фасады домов в дни блокады выглядели необычно - почти из всех окон, забитых фанерой, железом, тряпками, торчали трубы от самодельных печек", - рассказывают сотрудники музея. На печки требовалось специальное разрешение, их изготавливали на городских предприятиях , но спрос превышал предложение, поэтому в домах встречались даже обогреватели, сделанные из жестяных банок из-под американской тушенки, поступавшей по ленд-лизу. "Буржуйки", так же, как лампы-коптилки, лучины и светильники-"гасики" нередко становились причиной пожаров, от которых гибли тысячи людей: только в период с ноября 1941 по март 1942 года из-за неосторожного обращения с огнем в Ленинграде случилось 1289 пожаров." Отсюда

Фото ТАСС датировано октябрём 1941 года.

На фабрике "Металлоигрушка", переведённой из Пушкина в Ленинград, женщины вместе с коробками для мин ВРУЧНУЮ изготавливали и буржуйки для местного населения. Одной из этих женщин была Раиса Николаевна Хижняк

...Благодаря «буржуйке» температура в большой комнате была, в зависимости от расстояния от печки, от +10 до +5 С, поэтому находились мы постоянно в зимних пальто, умывались один раз в сутки слегка подогретой водой..." Из воспоминаний очевидца блокады

+5 и +10 - это всё-таки не -35 градусов!

На черном рынке буржуйка появилась быстро, покупать надо было за большие деньги, а потом - за хлеб. А что делать, все отдашь. Зима 1941-1942 года, как назло, лютовала: –30-35 С. У нас на фронте в землянках тоже пылали буржуйки, тоже шла добыча дров, но согрев шел еще от пяти-шести солдат, что теснились на нарах; а в городской комнате от двух-трех дистрофиков тепла не набрать. - Д. Гранин

В общем-то, я ответила уже по всем пунктам, с помощью которых пытаются отрицать блокаду Ленинграда вообще.

А теперь, ближе к делу.

Мне жаль, что мне снова приходится обращаться к этой тяжёлой для восприятия теме. Посмотрите, на что покусились "Крамола" и тот, кто здесь явно является рупором врага:

И посмотрите, с какого аккаунта В КОНТАКТе здесь пишет этот негодяй

Вы можете проверить это сами. Достаточно посмотреть на адрес с id421249764 В Контакте -

Почему печи-буржуйки получили такое название?

Елена, не мудрствуя лукаво, я отошлю Вас сюда;))) http://articles.stroybm.ru/obzor/2005120... Музей XX века

Судя по названию, печка-буржуйка -- прямое следствие революции. Она появилась, когда все вдруг стали мочиться мимо унитаза, и наступила разруха. И вместо того, чтобы дрова собирать и центральное отопление восстанавливать, изобрели вот это. Почему, собственно, печка получила такое название? Потому что много «ела» и мало давала. Но, несмотря на свою прожорливость, печка-буржуйка, по-моему, все равно остается одним из лучших изобретений человечества. Она очень удобна в силу своей компактности и легкости в изготовлении. Например, во время войны ее делали из любого бензобака взорванной машины, из обрезка трубы и помещали в землянку или блиндаж. Она давала очень-очень много тепла. Но и в наше время ей легко находили применение... Я очень люблю охотиться в Сибири. И вот в охотничьем домике у нас стоит такая печка. Ее особенность в том, что, когда ее сильно натопишь, становится невыносимо жарко. Но если дрова перестать подкладывать, моментально наступает собачий холод. На даче в Выборге я храню такую печку. Потому что знаю, что во время всяких катаклизмов наша спасительница -- эта печка. Помню, в 78/79-м году в Москве стоял такой мороз, что во многих домах полопались батареи центрального отопления. В квартирах был ужасный холод, люди выходили на улицы греться у костров. Лучше всех устроились рыбаки, у которых были современные аналоги буржуйки. И они этими печками отапливали квартиры.

Андрей РОСТОЦКИЙ
А.Ростоцкий несколько заблуждается: сама печь появилась в 80 годах ХIХ века.Когда же возникло это её название доподлинно неизвестно, вполне возможно, что ещё до революции.А вот что происходило в блокадном Ленинграде:буржуйки топили книгами

Пока солдаты сражались, прорывая блокаду вокруг Ленинграда, жители города пытались выжить всеми возможными способами. Автор выставки Дмитрий Сотчихин сумел собрать даже печки-буржуйки военного времени. Буржуйка - прозвище язвительное. Так печь называли потому, что эта железная конструкция быстро остывала, требуя все больше топлива на растопку. Но как рассказал нам Дмитрий, далеко не все, что могло греть, шло на растопку печей. Ни одно дерево из Летнего сада, охраняемое государством, не было вырублено для поддержания тепла в домах. Свои буржуйки ленинградцы топили домашней мебелью и книгами.(Елена, а вот это Вам точно понравится!

В Музее блокады Ленинграда среди множества экспонатов едва ли не самый большой интерес у посетителей обычно вызывает небольшой продолговатый листок тонкой бумаги с отрезными квадратиками. В каждом из квадратиков - несколько цифр и одно слово: "хлеб". Это блокадная хлебная карточка.

Ленинградцы начали получать такие карточки с 18 июля 1941 года. Июльскую норму можно назвать щадящей. Рабочим, например, полагалось по 800 граммов хлеба. Но уже к началу сентября ежемесячные нормы стали урезать. Всего понижений было 5. Последнее случилось в декабре 41-го, когда максимальная норма составила 200 граммов для рабочих и 125 для всех остальных. Запасы продовольствия к тому времени практически подошли к концу. Что-то доставлялось с Большой земли самолетами. Но много ли в них вместишь? Три дня в декабре в городе вообще не было ни воды, ни хлеба. Замерз основной водопровод. Хлебозаводы встали. Ведрами таскали воду из прорубленных в Неве лунок. Но много ли ведрами натаскаешь?

Только с наступлением морозов, крепких, под "минус 40", когда по льду Ладожского озера была проложена автомобильная трасса - легендарная "Дорога жизни", - стало чуть легче, и с конца января 42-го пайки начали понемногу увеличивать.

Блокадный хлеб… Муки в котором было ненамного больше, чем жмыха, целлюлозы, соды, отрубей. Форму для выпечки которого смазывали за неимением другого соляровым маслом. Есть который можно было, как говорят сами блокадники, "только запивая водой и с молитвой". Но и сейчас нет для них ничего дороже него.

Ленинградке Зинаиде Павловне Овчаренко, в девичестве Кузнецовой, 86 лет. Застать ее дома я смогла только с третьей попытки. Каждый день у нее если не гости, так важная встреча, поход в музей, кино. А начинает она день всегда - дождь ли, мороз, солнце - с продолжительной, не менее 5 кругов, прогулки по дорожке близлежащего стадиона.

Когда стали создаваться школьные сельхозотряды, Зина записалась в один из них и регулярно перевыполняя дневной план. Фото: Из архива

"В движении - жизнь" - улыбается Зинаида Павловна, объясняя мне свою неусидчивость. Движение и умеренность в питании. Этому научилась в блокаду. Потому, уверена, и выжила тогда.

До войны наша большая семья, 7 человек, жила в Автово, - начинает она свой рассказ. - Тогда была рабочая окраина, с небольшими домами и огородами. Когда фронт стал приближаться к Ленинграду, в Автово хлынули беженцы из пригородов. Селились кто где мог, зачастую прямо на улице в самодельных палатках, тепло ведь было. Все думали, что война быстро закончится победой Красной Армии. Но к концу июля стало понятно, что она затягивается. Как раз тогда начали выдавать хлебные карточки. К тому времени три мои старших брата ушли добровольцами на фронт. Папа работал в порту, был на казарменном положении. Карточки получали мы с мамой.

Помните, как получили их в первый раз?

Зинаида Овчаренко: Это не запомнилось. Я, 13-летняя, считалась иждивенкой. Получала поначалу 400-граммовый кусочек хлеба, а с сентября норма сократилась до 300 граммов. Правда, у нас были небольшие запасы муки и других продуктов. Спасибо огороду в Автово!

Так и прожили там всю блокаду?

Зинаида Овчаренко: Нет, что вы, туда вскоре вплотную подошел фронт. Нас переселили на Васильевский остров. Первой блокадной зимой я однажды попыталась добраться до нашего дома. Я все время старалась ходить. Иначе наверняка бы погибла - не от голода, так от холода. В блокаду, считаю, как раз те в первую очередь и выжили, кто постоянно двигался, занимался каким-то делом. Каждый раз придумывала себе маршрут. То на рынок сходить, поменять кое-какие вещи на дуранду, олифу или жмых. То в разрушенный дом, вдруг там осталось что-нибудь съестное? А то шла рыть землю в поисках каких-нибудь растений.

Сейчас многие уже и не знают, что такое дуранда (остатки семян масличных растений после выжимания из них масла, считались хорошим кормом для скота). Вы помните ее вкус?

Зинаида Овчаренко: Вкус был специфический, непривычный. Я сосала ее, как конфетку, тем притупляя голод. Как-то отправилась к нашему дому. Мне все казалось, что там войны нет, а есть все мои близкие. Взяла вещмешок, маленькую лопатку и пошла. Надо было идти через заставы. Дом стоял у насыпи. Пропуска я не имела и потому, дождавшись, когда часовой повернет в противоположную от меня сторону, стала карабкаться на насыпь. Но он заметил меня, закричал "Стой!", я скатилась вниз и спряталась в пустом доме у Кировского рынка. В одной квартире нашла на буфете тарелочки с засохшим растительным маслом. Полизала их - горькие.

Зинаиде Павловне сегодня 86, и каждый день она начинает с продолжительной, не менее 5 кругов, прогулки по дорожке ближайшего стадиона. Фото: Из архива

Потом пошла по сугробам в поле за домами. Искала там то место, где должны были быть, как я помнила, капустные листы и кочерыжки. Копала снег долго, попала под обстрел. Не давала покоя мысль: если меня убьют, то мама умрет с голода. Нашла в итоге несколько промерзших кочерыжек и 2-3 капустных листа. Очень этому обрадовалась. Домой, на Васильевский, вернулась только к ночи. Растопила плиту, вымыла немного свою добычу, накидала в кастрюлю снега и сварила щи.

Получив хлеб, удавалось оставить от пайки немножко "про запас"?

Зинаида Овчаренко: "Про запас" оставлять было просто нечего. Ведь другие продукты тоже выдавались по карточкам и с каждым разом все меньше. Чаще их заменяли тем, что трудно назвать едой. Иногда я ходила через Тучков мост в булочную на Петроградской стороне, где на карточки давали круглый хлеб. Он считался более выгодным, так как имел больше горбушек.

Чем же горбушка выгодна?

Зинаида Овчаренко: Тем, что хлеба в ней чуть больше. Так всем казалось. Подсушишь ее на плите и ешь потом не сразу, а по чуть-чуть, смакуя.

К зиме 42-го мы переселились к маминой маме Анне Никитичне на улицу Калинина, это недалеко от нынешней станции метро "Нарвская". У бабушки был деревянный дом с настоящей печкой, не буржуйкой, та дольше сохраняла тепло. Я стала ходить в булочную у Обводного канала. Там хлеб можно было получить на три дня вперед.

Щипали его, наверное, возвращаясь домой?

Зинаида Овчаренко: Случалось такое. Но я всегда вовремя останавливала себя, ведь меня ждали дома мои близкие. Бабушка умерла в феврале 42-го. Меня в тот момент дома не было. Когда вернулась, узнала, что ее тело увезла наша дворничиха. Она же забрала бабушкин паспорт и ее карточки. Мы с мамой так и не узнали, где бабушку похоронили, дворничиха у нас больше не появлялась. Потом слышала, что и она умерла.

Много было случаев воровства хлебных карточек у ленинградцев?

Зинаида Овчаренко: Не знаю, много ли, но были. У моей школьной подружки Жанны как-то вырвали из рук только что полученные ею две пайки - на себя и брата. Настолько быстро все произошло, что она ничего не успела предпринять, в шоке осела на пол прямо у выхода из магазина. Люди, стоявшие в очереди, увидели это, и стали отламывать по кусочку от своих порций и передавать ей. Жанна в блокаду выжила. Может, благодаря в том числе этой помощи совсем незнакомых ей людей.

Со мной был другой случай. Стояла с ночи у магазина. Хлеба ведь на всех не хватало, вот и занимали очередь еще затемно. Когда поутру его начали выдавать и я уже была недалеко от прилавка, какая-то женщина стала выдавливать меня из очереди. Она была крупной, а я - и ростом мала, и весом. Спрашиваю: что вы делаете? Она в ответ: "А ты тут не стояла", и начала ругаться. Но за меня вступилась какая-то старушка, потом и другие люди. Ту женщину пристыдили, она ушла.

Говорят, блокадный хлеб был без запаха и невкусный.

Зинаида Овчаренко: До сих пор помню этот маленький, толщиной не больше 3 см, черный липкий кусочек. С удивительным запахом, от которого не оторваться, и очень вкусный! Хотя, знаю, муки в нем было мало, в основном разные примеси. Мне и сегодня не забыть тот волнующий запах.

Поддерживало меня и моих ровесников школьное питание. Тоже по карточкам. На них значилось: "ШП". Наша школа на проспекте Стачек, 5, единственная на весь район, работавшая в блокаду. В классе стояли невысокие печурки. Дрова нам привозили, и мы еще с собой приносили, кто сколько может. Затопим - и греемся.

Хлебные карточки были именными. Получали их по паспорту. При утере обычно не возобновлялись. Фото: Из архива

К концу первой блокадной зимы мама Анастасия Семеновна от истощения уже не могла работать в сандружине. В это время недалеко от нашего дома открыли кабинет усиленного питания для дистрофиков. Я свела туда маму. Кое-как подошли с ней к крыльцу здания, а подняться не можем. Сидим, мерзнем, мимо идут люди, такие же истощенные, как и мы. Подумала, помню, что из-за меня мама может погибнуть, сидя у этого несчастного крыльца. Эта мысль помогла мне подняться, дойти до лечебного кабинета. Врач посмотрела на маму, попросила взвеситься, ее вес был 31,5 кг, и сразу выписала направление в столовую. Потом спрашивает у нее: "А это кто с вами?" Мама отвечает: дочь. Врач удивилась: "Сколько же ей лет?" - "14". Оказывается, доктор приняла меня за старушку.

Прикрепили нас к столовой. До нее от дома метров 250. Доползем, позавтракаем и сидим потом в коридоре в ожидании обеда. Ходить туда-обратно сил не было. Давали обычно гороховый суп, шпроты, в которых была не рыба, а нечто вроде соевых опилок, мелких, как пшено, иногда кусочек масла.

Весной стало немного легче. Появилась трава, из которой можно было сварить "щи". Многие ловили в городских водоемах колюшку (ударение на букву "ю") - крошечную колючую рыбку. До войны она считалась сорной. А в блокаду воспринималась как деликатес. Ловила ее детским сачком. К весне нормы хлеба немного выросли, до 300 грамм для иждивенца. По сравнению с декабрьскими 125 граммами - богатство!

Рассказывая о блокаде, Зинаида Павловна лишь кратко обмолвилась о том, как тушила на крышах многоэтажек зажигательные бомбы, записавшись в противопожарную дружину. Как ездила копать окопы к линии фронта. А когда стали создаваться школьные сельхоз­отряды, участвовала в их работе, регулярно перевыполняя дневной план. Говорю ей: можно чуть подробнее об этом, уставали, наверное, сильно? Смущается: "Да не я же одна такая была!" Но самую дорогую для себя награду мне показала - медаль "За оборону Ленинграда". Получила ее в 43-м, в неполные 15 лет.

Из большой семьи Кузнецовых в живых после той войны остались трое: сама Зинаида Павловна, ее мама и старшая сестра Антонина, которую Великая Отечественная застала в санатории на Волге. Три брата пали смертью храбрых на Ленинградском фронте. Отец Павел Егорович, почти весь свой рабочий паек старавшийся передавать жене и дочери, умер от голода в январе 42-го.

Хлебные карточки были именными. Получали их ленинградцы раз в месяц по предъявлении паспорта. При утере они обычно не возобновлялись. В том числе из-за того, что в первые месяцы блокады было огромное число краж этих карточек, а также мнимых потерь. Буханка стоила 1 руб. 70 копеек. Купить хлеб за большие деньги (или выменять на вещи) можно было на несанкционированных рынках, но власть их запрещала, разгоняя торговцев.

Состав блокадного хлеба: пищевая целлюлоза - 10%, жмых -10%, обойная пыль - 2%, выбойки из мешков - 2%, хвоя - 1%, ржаная обойная мука - 75%. Использовалась также коревая мука (от слова корка). Когда в Ладоге тонули машины, везшие муку в город, специальные бригады ночью, в затишье между обстрелами, крючьями на веревках поднимали мешки из воды. В середине такого мешка какое-то количество муки оставалось сухим, а внешняя промокшая часть при высыхании схватывалась, превращаясь в твердую корку. Эти корки разбивали на куски, затем измельчали и перемалывали. Коревая мука давала возможность сократить количество других малосъедобных добавок в хлебе.

В годы блокады Ленинград был не просто осажденным городом, жители которого пытались выжить вопреки голоду, холоду, бомбежкам и страданиям. Он превратился в целый обособленный мир с сильными и мужественными людьми, со своими порядками и, можно сказать, со своим языком. За 900 страшных дней и ночей в лексиконе ленинградцев появилось много слов, используемых для обозначения предметов блокадной жизни. сайт вспомнил определения блокадного словаря, забытого после освобождения Ленинграда.

Берклен

Из-за отсутствия табака в городе ленинградцы изготавливали его самостоятельно из подручных средств. Берклен - это курительная смесь из опавших березовых и кленовых листьев. Их просушивали, перемалывали и начиняли полученным порошком сигареты и папиросы.

Выковыренные

Выковыренными называли людей, вывезенных из блокадного Ленинграда в другие города. Такое название прижилось благодаря созвучности со словом «эвакуированные».

Граммики

Граммиками ленинградцы ласково называли свой ничтожный паек - 125 г хлеба в сутки на человека. Блокадный хлеб более чем на половину состоял из опилок, жмыха, целлюлозы и обойной пыли. Для большинства жителей осажденного Ленинграда этот хлеб был единственной пищей, и они съедали его, не теряя ни одной крошки.

Граммиками блокадники любя называли 125 г хлеба - свой ежедневный паек. Фото: АиФ/ Яна Хватова

Дистрофия Шротовна Щей-Безвырезовская

Даже под непрекращающимися артобстрелами в условиях страшного голода ленинградцы не теряли чувства юмора, что и помогало им выживать. Так дистрофию - истощение, которым страдал каждой второй житель города - очеловечили и придумали ей полное имя: Дистрофия Шротовна Щей-Безвырезовская. В то время шроты, измельченные и обезжиренные семена растений, служащие для корма животным, считались настоящим деликатесом, а о тарелке щей с говяжьей вырезкой оставалось только мечтать.

Дуранда

В первый год блокады в ленинградских магазинах еще продавался жмых - спрессованные бруски отходов, оставшихся от производства муки. Такие куски жмыха называли дурандой. Ее распаривали в кастрюле до консистенции каши или же запекали, добавляя в лепешки из дуранды последние остатки сахара: получались своеобразные конфеты. В самую страшную и голодную первую блокадную зиму дуранда спасла жизни сотен тысяч ленинградцев.

Коридор смерти

В январе 1943 года жители блокадного Ленинграда всего за 17 дней проложили на левом берегу Невы 33 км железной дороги, соединявшей осажденный город со страной. Блокадники строили мост через Неву, пока фашисты обстреливали их с Синявинских высот. Из-за повышенной опасности работ сами ленинградцы назвали прокладываемую дорогу Коридором смерти. В результате по этой железной дороге в Ленинград доставлялось 75% всех грузов, а по Дороге жизни через Ладогу - лишь 25%. Один эшелон на железной дороге заменял полторы тысячи «полуторок». Однако к тому времени Дорога жизни была уже воспета, поэтому о Коридоре смерти с его страшным названием знали только ленинградцы.

Место строительства железной дороги в Ленинграде назвали Коридором смерти. Фото: АиФ/ Яна Хватова

Кровавый перекресток

Кровавым ленинградцы называли пересечение Невского проспекта и Садовой улицы. В годы блокады здесь располагалась трамвайная остановка, поэтому это место очень часто подвергалось вражеским обстрелам. В августе 1943 года на Кровавом перекрестке в результате фашистской бомбежки погибли одновременно 43 человека.

Крючки

Во время блокады истощенных детей-дистрофиков, находящихся на лечении в стационаре, называли крючками. Из-за сильной потери веса маленькие дети худели настолько, что походили на обтянутых кожей скелетов, а их позвоночники выдавались вперед, что и повлекло за собой подобное сравнение.

Пеленашки

Пеленашками ленинградцы называли обернутые в простыни трупы, перевозимые жителями блокадного Ленинграда на санках к месту захоронения. Эти простыни и тряпки заменяли умершим гробы.

Люди самостоятельно, без гробов хоронили "пеленашек". Фото: АиФ/ Яна Хватова

Повалиха

Первое время в блокаду ленинградцы варили кашу из отрубей. Такая еда была совершенно безвкусной, некалорийной. Кашу называли «повалихой» - считалось, что после употребления ее в пищу человека сразу же клонило в сон.

Сладкая земля

В первые дни блокады Ленинграда немцы сбросили снаряд на продовольственные Бадаевские склады, где хранилось 3 тысячи тонн муки и 2,5 тысячи тонн сахара. В результате бомбежки склады полностью сгорели со всеми запасами. Истощенные ленинградцы ели землю, пропитанную расплавленным сахаром, и продавали «сладкую землю» за большие деньги.

Хрусталь

Понятие «хрусталь» появилось в первую суровую блокадную зиму и не имело никакого отношения к благородному виду стекла или сервизу. Этим словом называли промерзшие и окоченевшие трупы, которые лежали на улицах блокадного Ленинграда.

Хрусталем называли промерзшие на улицах трупы. Фото Д. Трахтенберга. Фото: Архивное фото

Чертов мост

Литейный мост всегда пользовался в городе на Неве дурной славой: при его возведении погибли десятки, а потом он стал местом притяжения самоубийц со всего города. Когда фашисты начали беспрерывно обстреливать Литейный мост из-за его близости к Дороге жизни, жители блокадного Ленинграда окончательно поверили в то, что мост проклят, и стали называть его Чертовым.

Хряпа

В годы блокады ленинградцы устроили своеобразный огород перед Исаакиевским собором: там они выращивали капусту. Правда, полноценные кочаны на площади не росли - выходили лишь отдельные зеленые листья, которые называли хряпой. В первую блокадную зиму хряпу солили и квасили, а во вторую - ели с постным маслом.

На площади перед Исаакиевским собором выращивали капусту - хряпу. Фото: АиФ/ Яна Хватова

Долина смерти

Долиной смерти ленинградцы называли площадь Ленина и Финляндский вокзал. Именно отсюда начиналась знаменитая Дорога жизни, по которой в осажденный Ленинград доставлялось продовольствие и все необходимое для жизнеобеспечения города. Немцам было известно об этом, и они бомбили Финляндский вокзал практически круглосуточно.